Холодная зона
Шрифт:
Но в конце концов, если есть конкурсы (о смысле и нужности которых постоянно спорили как здесь, в школе, так и педагоги в высоких Советах), то должны быть и проигравшие, разве не так?
Если есть активные коммунары — то должны быть и неактивные. Если есть хорошие работники и ученики — то должны встречаться и плохие…
Чем дальше, тем более Ли становилось не по себе. Было что-то неправильное, нечестное в этом. Хуже всего то, что ее мучила совесть — казалось, что это она поступает неправильно. Наблюдает за коммунарами — за коммунарами! — тайком, исподтишка. А еще ей придется врать, скрывать, втираться в доверие. Впрочем,
Но как ни размышляла Ли, холодный разум подсказывал вывод, что делать все это необходимо. Иначе нельзя.
Ли решила, что проще будет подступиться к Карагёз — та производила впечатление человека недалекого. Уже не скрывая сетевого адреса, под ником «Одуванчик» Ли оставила несколько незначащих комментариев в Персонале Карагёз. Один из этих комментариев — под статьей об Ак-Орде.
«Интересные мысли. Никогда не задумывалась о том, что вот ведь раньше здесь жили казахи, русские, татары… А теперь никто об этом не говорит. Но разве это обстоятельство никак на нас не влияет?»
«Конечно, влияет!!!» — ответила Карагёз, не поскупившись на восклицательные знаки.
Они обменялись еще несколькими подобными репликами, и наконец Карагёз предложила встретиться и обсудить, обещала «познакомить с людьми, которые лучше меня в этом разбираются».
«Но я сама русская», — предупредила Ли.
«Это ничего! У нас есть и другие национальности. Главное — это Дух!!!» — ответила Карагёз.
Ли очень хотелось перед этой встречей еще раз поговорить с Ресковым. Но он велел связываться с ним лишь в самых срочных, исключительных обстоятельствах. Как и друг с другом. Так что Ли еще раз перечитала несколько глав из присланной Бинхом книги про северокорейскую разведку — в этих главах содержалась кое-какая полезная информация — и пошла на рандеву.
Ее колотила мелкая дрожь. Вот сейчас она может все испортить! Абсолютно все!
Карагёз ждала ее в столовой. Черные раскосые глаза девушки слегка расширились.
— Это ты?!
— Одуванчик, — улыбнулась Ли, — а что? Тебя это удивляет?
Карагёз покрутила головой.
— Не знаю… ты такая… такая, — она, видимо, не могла найти подходящих слов, — я о тебе никогда не подумала бы. Что ты можешь этим заинтересоваться.
«Такая — активная? Известная? Такая… лояльная?» — мысленно продолжила Ли. Тошнота снова подступила к горлу. Когда они шли к лифту, острая мысль воткнулась в висок изнутри и вызвала на коже испарину. «Теперь уже никогда не будет так, как раньше». Никогда не почувствовать, что школа — это твой дом, жить так легко, свободно, счастливо, как раньше — невозможно.
Надо было отказаться от всего этого — как Боб. Отказаться, а не становиться… шпиком.
В небольшой малой аудитории (здесь обычно занимался по школе Второй отряд) собрались несколько человек. Ли сразу узнала Талгыта и еще одного парня из ее параллели — Дастана. Еще было четверо мальчишек и одна девушка-выпускница. Все не то казахской, не то похожей на нее внешности. Ли не знала их по именам. Один парень — с явно рязанской ряхой — подергивал струны домры. А один из присутствующих вовсе не был коммунаром, да и казахом он никак быть не мог — звали его Петр, был он белобрысым и работал в инфоцентре, там требовалось участие взрослых программистов, ребята не могли самостоятельно поддерживать всю компьютерную школьную сеть. Ли случайно знала этого Петра — он как-то приходил в астроцентр отлаживать новую прогу. Она сразу напряглась, но вспомнив советы из книги Бинха, постаралась расслабиться. Ну вычислит ее этот Петр — значит, того не миновать. Но как, собственно, он ее вычислит?
— Вот… Лийя, — представила ее Карагёз, — она хотела познакомиться. Узнала через мой Персонал.
— Селем, — Талгыт поднялся ей навстречу, протягивая руку. Этот жест был самым обычным. Ли ответила:
— Амансыз ба, — хотя сама она не учила казахского, но основные-то слова и выражения каждому известны. Тем более, если твоя лучшая подруга казашка… Это понравилось Талгыту, лицо его разгладилось, глаза блеснули.
— Присаживайся, Лийя! Мы тебе рады.
— Расскажи-ка, что тебя привело к нам, — велел Петр. Лийя посмотрела на него. Хотя к казахам он явно не имеет отношения, похоже, он здесь главный. Да и понятно — взрослый.
— Я почитала статьи в персонале у Карагёз… Мне показалось интересным, — пробормотала Ли. В книге Бинха как одну из ролей рекомендовали «скромная ограниченная женщина», и здесь эта роль явно подходила, — я никогда о таком не задумывалась! Ведь и правда, все мы принадлежим к какой-то национальности, но никогда не думаем об этом. А это наши корни… Разве это не важно, осознавать свои корни, говорить об этом?
— Конечно, — важно кивнул Петр, — ты, как я понимаю, сама русская?
— Я наполовину белоруска, — зачем-то уточнила Ли.
— Но наполовину русская. Ты должна знать, что именно русские — причина бед и проблем людей всех национальностей. Ведь, собственно, русские и развязали Третью Мировую войну. Да и сейчас в СТК они занимают привилегированное положение. Поэтому им следует в первую очередь покаяться, оглядеться вокруг себя и увидеть другие народы, которые они угнетали веками!
— М-м… а разве русские, а не страны НАТО развязали войну? — удивилась Ли. Петр сморщился.
— Ты ничего не знаешь об истории. Вам вдолбили эту официальную версию, и вы в нее верите!
— Это ничего, захочет — обрящет, — вставил Талгыт. Но серые глаза Петра смотрели требовательно.
— Тем, кто заражен рашкованским имперским духом, у нас не место, я сразу предупреждаю.
— Да я и не чувствую себя русской, — сразу сдала Ли, — я же говорю, наполовину я белоруска. А белорусов русские всегда угнетали! Петр, а разве ты сам не русский?
— Во-первых, я не Петр, — внушительно сказал он, — меня зовут Петро. Во-вторых, я украинец.
— А почему же ты не называешь себя Петро? — спросила она, — никто ведь был бы не против. Я имею в виду… зачем же скрывать свою национальность?
— Тебе этого не понять, — жестко сказал Петр, — ты слишком мимикрировала под них.
Ли дала волю нарастающему страху и гневу, позволив чувствам прорваться на лицо. Даже слезы заблестели в глазах. Она выглядела, как пораженная и перепуганная девочка — она так и хотела сейчас выглядеть.
— Да не переживай, Лийка, — парень с домброй пересел к ней поближе, хлопнул по плечу, — я вот чисто русский, меня Мишей зовут. Не дергайся так! Тут нет на самом деле вражды какой-то. Я лично русский националист. Поэтому я тоже считаю, что русским надо прекратить угнетать других и заняться уже наконец собственным национальным строительством!