Холодное блюдо
Шрифт:
После того как Верн закончил читать вердикт, Коди наклонился к Джейкобу и что-то прошептал, и они оба рассмеялись. Мне захотелось подойти к ним. Я сделал мысленную заметку внимательно следить за ними и, если будет такая возможность, проявлять личный интерес к их страданиям. Приговор вынесут через три недели. Всех четверых освободили под номинальный залог, и спустя два года свободы после преступления они так и остались безнаказанными.
Когда я в последний раз осмотрел теперь уже пустующий зал суда, там остался только один человек.
– Вот это шоу.
Я стоял там в своей униформе из хлопка и полиэстера, смотрел мимо него на дешевые панели на стенах и думал о провале человеческих институтов. Глаза Лонни не отпускали меня, не позволяли мне вывезти его и покончить уже с этим делом, поэтому я подошел и сел на подлокотник кресла перед ним. Он улыбнулся, глядя сквозь толстые линзы очков, и похлопал меня по ноге.
– Тяжелый день?
– Да, – улыбнулся я в ответ.
Лонни оглянулся, не убирая руки с моей ноги.
– Все так быстро ушли, да?
– Ага.
– Мм. В фильмах совсем не так.
– Тебе кто-то поможет, Лонни?
– Да. Арбутус пригоняет машину.
– Тебе помочь спуститься?
– Нет. Я приехал на лифте.
Мы сидели в тишине, пока радиаторы щелкали и стонали. Глаза Лонни переместились на пистолет, который тоже лежал на моей ноге.
– Те мальчики? – Я ждал. – Они поехали домой?
Я прочистил горло.
– Да, Лонни. Поехали.
Лонни не сводил глаз с пистолета.
– Ты же за ними поедешь?
Я помолчал.
– Они вернутся сюда через три недели для приговора. Тогда Верн решит, что с ними делать.
Лонни поднял взгляд, и его глаза выражали глубину.
– Этот судья, да, он похож на Рональда Колмана. Мгм. Так и есть.
К тому времени, как я добрался до офиса, во мне пылал праведный гнев; Пуля резко затормозила на стоянке. Мое эмоциональное состояние не улучшилось, когда я увидел машину Терка рядом с дверью. Он вышел из офиса, когда я вылезал из машины, его большие пальцы держались за пояс с оружием, когда он спускался по ступенькам. Я заметил, каким он был большим и молодым.
– Черт, если ты будешь так водить, мне придется…
Терк этого не ожидал, никто бы не ожидал. Он привык к моей вспыльчивости и посчитал, что застал меня в неудобный момент. Так и было. Я поднял руку, с размаху ударил его сбоку по голове и толкнул лицом вперед в его машину, сбивая с ног правым ботинком. Удар был оглушительным, и Терк оставил на крыле своего автомобиля значительную вмятину. Он не вставал, просто лежал рядом с задним колесом, а сбоку от его лица растекалась небольшая лужица крови.
Я перешагнул через его ноги, перекатил на бок, смахнул с него шляпу и схватил за рубашку, притянув его лицо близко к моему.
– Если ты еще хоть раз тронешь пальцем моих заключенных…
Но он не слушал, его вырубило. Я несколько секунд подержал его голову, а затем мягко опустил обратно на бетон. Меня затошнило. Это все адреналин, или, по крайней мере, так я себя оправдывал. Он всегда меня настигал. Потом мне придется пройтись, чтобы стало легче. Я почувствовал какое-то
Дверь в офис была открыта, когда я до нее дошел. Руби сжимала ручку одной рукой, а другую прижимала к сердцу, я еще никогда не видел ее глаза такими круглыми.
– О боже…
Я пронесся мимо нее в приемную и почти что врезался в Люциана. Он отшатнулся и чуть не упал, но я успел его поймать.
– Ты что-то хочешь сказать? – Лучшая защита – нападение.
Он широко улыбнулся.
– Черт, какой удар!
Я не ответил, продолжил путь по коридору, а потом открыл дверь, ведущую к камерам заключения. Я захлопнул дверь, ворвался в открытую кабинку, сел на одну из коек, прислонившись спиной к стене, сжал трясущиеся руки и стиснул челюсть. Я сосредоточился на своих руках, пытаясь унять дрожь; на это потребовалось время. Дыхание приходило в норму, и жар начал спадать. Я облизнул губы и выдохнул, пытаясь протолкнуть остаток адреналина через кровоток. Меня бесило все – видеть это, слышать это, совершать это. Я поднял голову и увидел испуганного Брайана Келлера, который смотрел на меня с другой койки. Мне нечего было сказать. Он свернулся в углу, подтянув ноги и обхватив их руками, над коленными чашечками виднелись только глаза.
Мы слушали, как шум из приемной разносился по коридору и отражался от каменных стен. Я и понятия не имел, что из камер все так хорошо слышно. Входная дверь была закрыта, но сверху доносились звуки отодвигаемых стульев и приглушенные голоса. Голос Люциана был громче остальных:
– Тащи его сюда, Плывущая Сельдь…
Новое бормотание и голоса.
– Ну что, понравилось, сукин сын? Давай, попробуй встать, и я сам тебе вмажу…
Все затихло вместе с гулом в моих ушах. Я будто был под водой и на мгновение позволил себе плыть, наслаждаясь чувством погружения в плечах. Я устал.
Через какое-то время Генри высунулся из-за перегородки. Его волосы свисали, а на меня смотрел один глаз.
Я снял шляпу и положил на койку сбоку, проводя руками по лицу.
– Что?
Видимо, в крови еще остался адреналин.
– Ничего.
Мы еще помолчали.
– Он в порядке?
Генри вышел из-за перегородки и нагнул голову, чтобы смотреть на меня через решетку.
– Он никогда не сможет играть на скрипке носом, если ты об этом спрашивал.
– Надо вызвать скорую.
– Он уже уехал, Руби везет его в больницу. Это было лучшим решением, потому что дядя продолжал его пинать.
Я снова помолчал.
– Думаешь, я переборщил?
Генри нарочито серьезно помотал головой.
– Нет, что ты. Это абсолютно нормальная реакция, когда кто-то паркуется на твоем месте.
Генри подошел ближе к двери.
– Может, позавтракаем? – Он перевел взгляд на Брайана. – Ты с нами?
К моему облегчению, Брайан отказался, и мы с Генри вышли через задний ход.