Холодное блюдо
Шрифт:
Про отпечатки пальцев знает только следователь, не считая, конечно, одного видного политика. И Зяблова, но тот не в курсе, по какому делу отпечатки, с какого предмета сняты.
По указанным причинам подмененный нож вполне подойдет на роль вещественного доказательства, изъятого с места преступления. Игорь Юрьевич упакует его, поставит печати и подписи, и никто не о чем не догадается. Есть только одно "но" – кровь. Изначально изъятый, а ныне подаренный депутату Калинину нож был существенно заляпан теми самыми "бурыми пятнами…". В связи с чем требовалось испачкать кровью и "новый" вещ.док. Притом именно кровью человека. Ни краска, ни кровь животного для данной цели не годились. По уголовным
Чей кровью "кропить" нож большого значения не имело. Кроме определения типа вещества и видовой принадлежности, в отношении пятен физиологического происхождения (кровь, слюна, выделения половых желез и др.) судебно-биологическая экспертиза успешно устанавливала лишь группу крови с соответствующими антигенами. И ничего иного. Более точной идентификации "биология" не предусматривала. Выводы экспертизы обычно звучали примерно следующим образом: "…могли произойти от Иванова, а также от Петрова…исключено, что могли произойти от Сидорова…". Если группа крови у фигурантов уголовного дела совпадала, то определить, кто точно "запятнал репутацию" не представлялось возможным. По крайней мере, в рамках расследования дела.
Поэтому годилась любая человеческая кровь, а желательно – смешанная, от нескольких индивидуумов, дабы разнообразить групповую принадлежность пятен на ноже. Тогда повышается вероятность, что группа крови на ноже и группа крови трупа совпадут, все срастается, и никакой головной боли у следователя Данильца не будет. А назначать по образцам с орудия преступления куда более точную генетико-молекулярную экспертизу (на прокурорском сленге – геномку), которая определяла принадлежность биологического материала с точностью до сотых долей процента, наверняка не потребуется. Нож обнаружен непосредственно в теле жертвы, у матросов вопросов нет, поэтому проводить геномку для сопоставления генетического кода просто незачем.
Вот только где найти искомую жидкость?
Кровь – не молоко, на рынке не купишь. И специализированных магазинов для вампиров в округе не наблюдается. Вероятно, где-нибудь в Трансильвании сервис для наследников Влада Дракулы и налажен на должном уровне, а Белореченску до европейского уровня обслуживания потребителей еще далеко. И вроде все на прилавках есть, глаза разбегаются, а нужную вещь днем с огнем не найдешь.
Своей кровью для столь утилитарных целей Игорь Юрьевич жертвовать не хотел. Никаких суеверий или предубеждения, просто не желал лишнюю отметину оставлять – вдруг, кто ранку заметит, да и вообще…
Грабить донорский пункт не с руки, не поймут…
По друзьям-знакомым с пробиркой наперевес и предложением сдать толику кровушки для общественных нужд тоже не пойдешь; решат, что головой тронулся или примут за начинающего маньяка. Пробирку отберут и в психиатрический диспансер сдадут.
И зачем он поторопился нож отдать. Надо было смывы с него сделать, а потом "заменитель" в багровой пене искупать. Высохло, и пятна получились бы на загляденье. Не хуже чем на оригинале.
Хотя…
Следователь хлопнул себя по лбу. У него же вещ.доков изъято – вагон и маленькая тележка. Одного тряпья окровавленного – целый мешок возле сейфа валяется. Нет, с мешком он, понятно, погорячился, но есть рубашка, штаны и платье. И все с пятнами "бурого цвета".
Соскоблить, растворить, вымазать. Причем образцами, изъятыми с острова Гладышева. Простая, но действенная схема, ни один эксперт не придерется. И даже геномка, пусть вероятность ее назначения по ножу приближается к нулю, подтвердит идентичность образцов – кровь ведь от одного и того же человека. Вот этим и займемся, пока никто не мешает и под ногами не путается.
Немедленному распечатыванию пакета с рубахой воспрепятствовал звонок телефона.
– Слушаю.
– Игорь Юрьевич? – голос в трубке показался знакомым.
– Да.
– Я внимательно изучил…подарок и по достоинству его оценил. Хочу сказать, что чрезвычайно Вам за него признателен. И благодарен. Если Вам что-либо требуется?…
"Калинин!!", – следователь поперхнулся и едва не выронил телефонную трубку.
– Добрый день еще раз, Владимир Андреевич. Не стоит благодарностей. Мне ничего не нужно.
– Может, материально?…
– Нет-нет! Владимир Андреевич, я оставил Вам пакет не корысти ради. Причины я уже объяснил, по телефону повторяться не хочу – много лишних ушей вокруг. Считайте, что я совершил самаритянский поступок. В библейском духе…
– Да?… Интересный Вы человек, Игорь Юрьевич, очень интересный…- пробасил Калинин.- Однако, в любом случае, я перед Вами в долгу. Если когда-нибудь потребуется моя помощь или участие, можете рассчитывать на меня. Обращайтесь, не стесняйтесь. Чем смогу – помогу. Надеюсь, даже уверен, что мы с вами еще не однажды свидимся. Хорошим людям, а нас мало осталось, нужно держаться друг друга.
– Спасибо.
– Это Вам спасибо! Звоните, если что, телефон Вы знаете. Всего доброго.
– До свидания.
Данилец нажал на рычаг и радостно дернул вниз согнутой в локте рукой, воспроизводя всем известный жест ликования. Перенятый российскими гражданами у подлых янки.
– Йес!
В яблочко!
Прикидки и умозаключения были верными – линия поведения избрана правильно, ошибок и просчетов не допущено, и результаты не заставили себя ждать. Как хорошо, что он все же решился отдать господину Председателю "вещдок". И проблем избежал, и могущественного покровителя приобрел – после телефонного звонка это очевидно. А ведь чуть было не сглупил и не взял в оборот депутатского сына. Объяснялся бы сейчас с начальством… Понятно, головомоек и разносов при имеющихся (точнее имевшихся) красноречивых уликах против Саши Паровоза ему никто бы устраивать не стал, но от пространных душеспасительных бесед на тему "Не перегнуть!" уши бы наверняка опухли.
А тут и уши отдыхают, и нервы в порядке, и перспективы неплохие вырисовываются. Обещание поддержки от столь значительной персоны дорогого стоит. Особенно если учитывать, что данная персона, по имеющимся непроверенным сведениям, трепетно относится к долгам и обещаниям. И к чужим, и к собственным. Глядишь, и карьеру в прокуратуре все-таки сделать получится. А если нет – не беда. И вне правоохранительных органов успехов добиваться можно. С подпоркой.
Пусть теперь Кондратьев попробует пасть открыть, сразу без зубов останется. В переносном, конечно, смысле. Нотации придется выслушивать, куда без них. Без них прокурора, наверное, удар хватит; нотации и нравоучения для Кондратьева – как водка для алкоголика. Или вода для растения. Зачахнет без них. Но любое серьезное и не слишком обоснованное (большинство именно таковыми и являются) поползновение наказать Данильца для прокурора закончится разочарованием. Глубоким.