Холодный поцелуй смерти
Шрифт:
— Что ж, попробуй меня убить, — уронил он.
В его голосе прозвучало смирение — и чуть ли не насмешка, как будто он уже давно так стоял и ждал.
Я стиснула цепь в руках. Что здесь происходит? Я-то могла заглядеться на этого красавчика до полного самозабвения и не заметить, как идет время, но демонят мужчины не интересовали! Не обращая внимания на острую боль в бицепсах, вынуждающую поднять цепь, я покосилась на Дария, а затем снова взглянула в голубые, словно газовые горелки, огни в глазах Малика.
— Обычно глаза у тебя горят красным, а не голубым, — проговорила
Малик улыбнулся еще шире, показав мне отблеск клыка.
— Когда пьешь кровь других вампиров, у этого есть свои преимущества.
— Здорово, — процедила я сквозь зубы: крошечные челюсти прогрызали ходы у меня в пояснице. — Так, может, остановишь для нас с демонятами время до рассвета, а там уж я вступлю в игру?
— Обычно действие чужой крови сохраняется недолго, хотя можно было бы и попытаться. — Он шагнул ко мне плавным тигриным движением; пугать меня он не собирался, но сердце у меня все равно екнуло. — Дело в том, что я не могу ждать до рассвета, так что посмотрим лучше, чем этот фокус поможет нам в данный момент.
— Почему ты не можешь ждать до рассвета?
— Кровь Дария была отравлена, так что у нас самое большее полчаса.
Перебродивший нектар — гнилые цветы — точно, белладонна!
— Зараза! Вот что имела в виду Ханна, когда говорила, что уравняет шансы! Вампирский организм быстро выведет яд, но перед этим белладонна на некоторое время вырубит Малика, а когда кое-кто собирается обмотать тебе шею цепью и обезглавить, лучше не валяться без сознания.
— А он как же? — Я кивнула на Дария.
— Я высосал почти весь яд, так что ему грозит разве что слабость, это не смертельно.
Значит, застольные манеры тут ни при чем.
— Надо полагать, у тебя есть план? — спросила я, снова сгибаясь пополам от очередной волны зубастой боли — на сей раз личинки терзали мне желудок. — Понимаешь, еще немного — и я не выдержу и убью тебя…
— Разумеется. — Он наклонил голову, по лицу пробежал отблеск веселой улыбки. — Они хотят получить спектакль, и мы его устроим.
— Ладно, — не слишком уверенно ответила я. — Только я не смогу особенно актерствовать.
Малик развел руками, скривив губы в усмешке:
— Пропускаю даму вперед.
Я подняла над головой конец цепи с наручником — он был легче, — раскрутила его, как лассо, и одним движением запястья метнула вперед, без раздумий и без усилий, как будто сто раз тренировалась, — впрочем, может быть, мышцы и тренировались, только без меня. Цепь с громким лязгом обвилась вокруг шеи Малика…
…Точнее, пролетела мимо цели и с громким лязгом обрушилась на ковер.
Малик стоял в пяти футах от нее, руки расслабленно свисали по швам, взгляд был напряжен.
Я дернула цепь к себе, перехватила ближе к концу и снова метнула.
— Шальной удар, — тихо проговорил он.
— Может, и не шальной, — так же тихо отозвалась я, вспомнив, как он открыл дверь в спальню. «Роза с тобой одной крови, а ты владеешь телекинезом!»
«Мы с Розой одной крови, но ей передались не все мои способности».
— Не надо на это закладываться, — заявила я, дернула цепь к себе, одним плавным движением раскрутила ее и снова метнула.
Малик размытым пятном перемахнул через кровать, но я была настороже и теперь уже осознанно велела цепи ударить его по голове. Малик пригнулся, перекатился, но ошейник еще раз попал в него, только не в череп, а в плечо. Малик снова перекатился, с грохотом налетел на окно, я крутанула запястьем, и цепь змеей метнулась к более крупной мишени — к его торсу.
Но не долетела — Малик перекатился опять, вскочил на ноги и бросился на меня. Его плечо ударило меня в живот, приподняло над землей, отшвырнуло назад.
Сначала я врезалась в стену спиной, потом головой, штукатурка разлетелась на куски, все кругом засыпало пылью и мусором. Я выпустила цепь и обхватила Малика руками, не успела она звякнуть об пол. Визжа как резаная, я впилась ногтями ему в спину и прочертила по коже кровавые борозды.
Малик зашипел от боли, поднял меня над головой и швырнул в стеклянную стену. Стена разбилась с артиллерийским грохотом, выгнулась наружу… и разлетелась. Я заглянула в пропасть, услышала музыку, рокотавшую в голове, словно пульс великана, а крошечные кубики стекла посыпались на ничего не подозревавших танцоров в тридцати футах подо мной.
На миг я зависла в воздухе, упершись в раму пальцами ног и молотя руками воздух в тщетной попытке удержаться.
Будет больно, очень больно, но я не погибну — на Розином теле залечатся любые увечья.
Но что же станет с толпой людей внизу? Они-то не такие прочные!
Демонята ликовали, а я в панике пыталась выгнуться назад и не упасть…
…и с облегчением поняла, что зависла и во времени, и в пространстве и что никуда я не упаду.
Сильная рука обхватила меня за талию, жесткие края золотого бикини впились в спину — Малик притиснул меня к себе. Золотой ошейник защелкнулся на шее, и голос Малика у меня в голове прогремел: