Холодный рай
Шрифт:
– Принимай работу,- весело произносит Игнат, почёсывая неухоженную бороду.
Аня соскальзывает со своего места, засовывает любопытную мордашку в дверное
отверстие и в великом возмущении восклицает:- Я что-то не поняла, а где моя комната?
Вот что, дорогие мои,- нахмурив брови, едва сдерживаясь, чтобы не кричать, заявляет
она,- я не буду спать рядом с вами, от вас плохо пахнет.
– Так, вроде и ты … не слишком свежая,- пытается возмутиться Игнат, но мгновенно
жалеет
занавешивает проём рваным одеялом.
Мужики потоптались на месте, с тоской глянули на звёздное небо, вздохнули, но не
решились более тревожить рассерженную женщину, выбрали место под разлапистыми
кустами, попытались соорудить навес, но начавшийся дождь, легко продырявил его …
впрочем – им не привыкать спать под открытым небом.
Аня долго не может заснуть, злость душит хуже накинутой на лицо подушки и
всепоглощающая жалость к себе приносят невыносимые страдания. Она всхлипывает,
зарывшись в ароматную траву, и начинает реветь, словно давно не доеная корова.
– Анюта, ты чего?- слышится полный участия, обеспокоенный голос Игната.
– Иди сюда,- всхлипывает Аня.
Виктор привык просыпаться рано, но сегодня едва не проспал, так сладко было в
объятиях Нины. Всё же осторожно снимает её руки со своей груди, выбирается наружу, вдыхает воздух полной грудью.
Был дождь, но не сильный, он принёс свежесть и хорошее настроение. Мужчина
натыкается взглядом на свернувшегося под кустом Сашу, слышит раскатистый храп,
который назойливо доносится из шалаша, усмехается, качает головой:- Не пропадёт, девка,- говорит сам себе и будит Сашу:- Я ухожу за людьми, постоишь на вахте.
Саша сладко зевнул, завистливо покосился в сторону шалаша, легко вскакивает на
ноги, делает отмашку руками.
– Заодно разожги костёр и запеки остальных голубей. Только сам не съешь,- Виктор
скользнул взглядом по его худющему телу.
– За кого вы меня принимаете,- возмущается мужчина,- я съем только свою долю.
– Вот и ладненько,- Виктор перекидывает через плечо автомат,- будь на чеку, Саша, враг
не дремлет,- вроде как в шутку произносит он, но мужчина серьёзно кивает, поднимает
топор, подвешивает к поясу.- Нина проснётся, пусть организует купание, прёт от вас, как
от козлов,- с насмешкой произносит Виктор.
К Голубянке Виктор приходит первым, ждёт пару часов, уже начинает волноваться,
неужели Идар опередил. Но вот, блеснула знакомая белая панама, и он видит группу
людей. На их спинах огромные рюкзаки с палатками,
Виктор смотрит на идущих людей и слёзы наворачиваются на глаза, а ведь не всё
потеряно, народ есть, хотя его и мало. Никак, на новый уровень поднимаемся, только не
помешал бы кто. Он вспоминает внимательно-пронизывающий взгляд Идара, тогда ещё
охранника, неприятный хохот людоедов, пожирающих Лёху. А ведь надо действовать на
опережение, прочь гуманизм, давить тех гадов надо, иначе они придут, и настанет ад. Но
почему так устроен человек, кто-то созидает, а кто-то гадит? Почему разрушители
получают удовольствие от того что вытворяют, может это зависть? Виктору сложно
понять значение этого слова, он по своей природе человек не завистливый, но в зависти
видит огромную опасность и готов принимать самые радикальные меры. Всеобщее
очищение должно начаться с изгнания зависти из своего сознания, а быть может, и
ликвидации носителя сего вируса чисто физически.
Спелеологи останавливаются, к Виктору подходит Павел Сергеевич, пристально
смотрит ему в глаза, будто что-то читает, на лице проносится целая гамма из чувств, он
словно переступает через себя, вероятно делая определённые выводы:- Здравствуй,
Виктор,- хрипло произносит он, протягивая для рукопожатия руку,- теперь ты в ответе за
людей, принимай народ.
Гл.8.
Виктор готов к этим словам, но так просто сказанные, они потрясают душу,
становится тяжело дышать, он видит настороженные взгляды людей, которые авансом ему
высказывают великое доверие. А прав ли он, берущий на себя такую ответственность?
– Я не сахар,- неожиданно говорит он как бы невпопад.
– Мы тоже,- хихикнули девушки.
– Значит, не растаем,- улыбается Виктор.
Павел Сергеевич с прищуром смотрит:- Если не возражаешь, я тебе помогу.
– Я не против,- Виктор, оглядывает людей,- но только у меня специфическое отношение к
жизни.
– В чём оно заключается?- наклоняет голову Павел Сергеевич, бросая на Виктора быстрый
взгляд.
– Я не понимаю даже основ демократии, мне не понятно, почему самые страшные
преступления совершают именно демократы: войны, воровство ресурсов, всеобщая ложь, навязывание своих, так называемых, демократических ценностей. Конечный итог
демократических преобразований мы видим – мы здесь, а кругом океан. Что-то другое
нужно, а что, пока не знаю, единственно обещаю, пустой болтовни не будет … и