Холодный суровый Кэш
Шрифт:
ГЛАВА 19
Эванжелина
День первый
Работа – это отстой. Даже если работаешь на своего кузена. Быть разносчиком кофе отстойно, где бы он ни был. Мокко, американо и кофе с парным молоком целый день не сходили с моих рук, пока я бегала возле сидений, где находились нуждающиеся.
И к слову о декорациях: находиться на съемочной площадке не так гламурно, как казалось. Это было взрывоопасно.
Фильм, который снимал Джуд, был темной комедией, где неблагополучные родители портили жизнь детей, кормя их ложью.
Меня не оставляло чувство иронии.
В любом случае, это место походило на любую другую съемочную площадку, только с меньшим количеством денег, крутящихся вокруг, и более длительными рабочими днями.
Это значило, что все капризничали и действительно нуждались в кофе.
Однако это была работа.
Независимость.
Новое начало.
День шестой
Звонил отец, но я не отвечала.
Мои ноги болели, потому что я никогда в жизни так много не ходила. Сегодня я не только бегала повсюду с кофе, но и исполняла обязанности ассистента декоратора, поскольку моя предшественница заболела.
Снова позвонил отец, но я проигнорировала.
Я приходила домой измученной, ела тайскую еду на вынос и доставала старые вырезки, думая о маме. Вспоминала, как хотела стать человеком, которым она мечтала меня видеть больше всего, и которым я по-настоящему никогда не была. Как бы мама возненавидела то, что я бросила Джульярд.
Она хотела, чтобы я стала знаменитой. Стала звездой.
А я просто хотела быть Эванжелиной.
Отец позвонил третий раз, но теперь я просто выключила телефон.
День двенадцатый
Несколько девушек со съемочной площадки пригласили меня выпить с ними после работы.
В одиннадцать вечера. Однако я согласилась.
Мне нужно было прекращать жить в тенях и взрослеть.
Мы заказали текилу. Линди достала телефон и стала прокручивать ленту новостей в твиттере.
– О мой бог, этот парень такой чертовски горячий.
– Кто? – спросила я.
– Знаешь о Кэше Флоу? – ответила Линди. – Он пришел словно из ниоткуда и захватил мир подобно бешеному шторму.
Я с трудом сглотнула. Когда он вошел в мою жизнь, то тоже появился из ниоткуда.
– Я бы с ним замутила, – сказала Трина и застонала. – Вы видели ту статью в «Us Weekly»? Его пресс просто безумно привлекательный. А эти глаза? Боже, клянусь, мои трусики намокли лишь от одной мысли о нем.
Я натянуто улыбнулась, не желая раскрывать перед ними свое сердце.
Но правда была в том, что мои трусики были столь же мокрыми при мыслях о Кассиасе.
День девятнадцатый
Джуд отвел меня в сторону.
– Я должен поговорить с тобой, Эви.
Он выглядел больным, и на секунду я подумала о самом худшем: что-то случилось с тетей Кэти.
– Все в порядке? – должно быть, в моем голосе слышался ужас, потому что Джуд тут же сжал мое плечо.
– Эй, да. Просто у нас проблемы.
– Холден выгоняет меня?
– О, нет. Впрочем, на этих выходных он возвращается в город. Но расслабься, Эви, думаю, ты самый безобидный гость в Лос-Анджелесе.
– Тогда в чем дело?
– Звонил твой отец.
Мое сердце замерло. Я избегала его звонков все это время, даже не сказала, куда направляюсь. Впрочем, этот город не столь большой, как можно подумать.
– Если хочешь, чтобы люди воспринимали тебя, как взрослую, тебе следует перезвонить ему. Ты должна давать людям шанс рассказать свою часть истории.
– Ну тебя, – простонала я, отталкивая от себя Джуда. – Перестань быть таким собранным. Боже, ты снимаешь фильм про неблагополучные семьи. Вот и пойми, что мы такие же.
– Это кино про мать, которая зажарила попугая их семьи. Это разные вещи.
– Я в этом не уверена. Моя мать была невростеничкой и алкоголичкой, которая ничего не видела дальше своего носа.
– Остынь, Эванжелина. Ты слишком строга с женщиной, которая постоянно боролась с собой.
Его слова жалили, хоть и были правдивы.
Моя мама редко была стабильной. Ничего из того, что я могла делать, не было достаточно. Но, может, мой папа ощущал то же самое. Возможно, из-за этого он так сильно давил. Потому что боялся потерять и меня.
Я вспомнила сказанные Кассиасом слова его собственного сочинения: «Надежда и страх рождаются лишь в отчаянии».
– Позвони отцу. Кто знает, может, ему тоже плохо.
Я коротко кивнула Джуду, не в состоянии сейчас говорить. Слезы, стоящие в моих глазах, и так сказали достаточно.
День двадцать четвертый
Папа и я встретились выпить кофе. На нейтральной территории.
– Ты работаешь с Джудом? Бросишь Джульярд, чтобы стать ассистентом декоратора?
Я пожала плечами и забрала свой обезжиренный латте с двумя ложками сахара. Я стала хорошо разбираться в разных видах кофе.
– На самом деле, я по большей части разносчик кофе.
– Почему ты это делаешь? – спросил он, беря в руки свой черный кофе, приготовленный капельным путем. – Это расплата за то, что не позволил тебе видеться с Кэшем? Потому что ты можешь с ним встречаться, если хочешь. Мне надоело ссориться с тобой, Эванжелина. Думаю, он совсем тебе не подходит, но, черт возьми, я в этой жизни во многом ошибался. Я не буду тебе препятствовать. Нет, если в противном случае потеряю тебя.