Холодный суровый Кэш
Шрифт:
Я хотела надавить на него в этом вопросе, спросить, что конкретно он имеет в виду, разрешая мне видеться с Кэшем. Но еще я знала, что если выберу эту линию рассуждений, отец решит, что Кэш был единственной причиной, по которой я решила бросить школу и делала все остальное.
А это совсем не так.
– Дело не в Кассиасе. Все куда серьезнее. И в этом то и проблема, папа. Ты даже не понимаешь этого.
– Ты такая талантливая пианистка, Эванжелина. Ты могла бы продолжать играть, пока не решишь, чем хочешь заниматься. Зимний семестр начнется лишь через восемь недель. Я разговаривал с братом, он сказал, что Джульярд примет тебя, когда ты будешь готова. Все понимают, что смерть твоей мате...
– Дело не в смерти моей мамы. Речь идет о моей жизни.
Его лицо посерело, он выглядел потерянным.
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
– Тогда позволь мне совершать собственные ошибки, пап, – я вытерла слезы, которые наполнили мои глаза. – Не держи меня так крепко. Позволь упасть. Позволь попытаться. Позволь...
– Уйти?
Мои плечи опустились, и я покачала головой.
– Я не хочу, чтобы ты позволял мне уходить, папа. Мне просто хочется свободы.
– Свободы? Дорогая, что она может дать? Тебе нужна защита, стабильность.
– Отец, держа меня в своей коробке, ты не делаешь меня счастливой.
– Но это обезопасит тебя.
Он выглядел таким уставшим. Даже одетый в деловой костюм с повязанным красным галстуком, папа выглядел так, словно боялся потерять меня, как случилось с моей матерью.
– О, папа, – произнесла я, смягчаясь. – Смерть мамы заставила меня сомневаться во всем, что я знала. Из-за нее я замкнулась в себе куда больше, чем когда-либо прежде. Впрочем, это кое о чем говорит: я отшельник по своей природе. Мне никогда не нравился свет. Однако я больше не хочу жить в чьей-то тени, особенно моей собственной.
Отец потянулся к моей руке и крепко сжал ее.
– Эванжелина, я не хочу потерять и тебя.
– Я не собираюсь теряться, просто хочу сама встать на ноги.
– Что если ты упадешь?
– Значит, начну все сначала, пап.
– Ты позволишь мне помочь тебе идти в том направлении, которое хочешь, даже если я и не понимаю, зачем тебе это?
– Думаю, это все, чего я когда-либо хотела.
И первый раз в моей жизни я увидела в отце кого-то большего, чем врага. Больше, чем человека, пытающегося бороться за внимание моей мамы.
Может, он был моим союзником в этой войне, в которой никто не хотел воевать.
Я просто не ожидала, что отец когда-либо встанет на мою сторону.
День двадцать восьмой
Папины слова звенели в ушах.
Он не станет препятствовать нашим встречам с Кэшем.
Я взяла в руки телефон. Мне хотелось позвонить Кассиасу, извиниться или все объяснить. Даже просто услышать его голос.
Но, вероятно, мне стоило позволить ему закончить тур, прежде чем влезать в его голову.
Положив телефон, я посмотрела на пианино.
Пальцы чесались, а сердце сжималось.
Я села на скамейку перед пианино и открыла крышку. Я опустила пальцы на холодные клавиши и стала играть, пока внутри не разлилось тепло.
Я улыбнулась, поняв, что как только отец перестанет на меня давить, мне хотелось вернуться.
Все в порядке. Это не было борьбой.
Это была песня. И мне нужно было ее выпустить.
ГЛАВА 20
Кассиас
Шоу 32
На этот раз приехала Джина. Она была у моей комнаты в отеле Балтимора. Я вышел из нашего автобуса на ночь, и последнее, в чем нуждался – ее появление. Лучше бы она не приходила.
– Знаю, что все запуталось, Кэш, но я была так смущена.
– Смущена? – спросил я.
– Дай мне еще один шанс, – принялась она умолять. – Ты нужен мне, Кэш. Я не должна была оставлять тебя ради Чада.
– Я был недостаточно хорош для тебя без контракта с лейблом. Ты подумала, что именно Чад высоко поднимется, потому зацепилась за него. Ты не верила в меня, – сказал я ей.
– Ты лучше будешь один, чем со мной?
Охрана, стоявшая ниже по коридору, наблюдала за мной и Джиной. Мой помощник, Джаред, тоже. Теперь я никуда не ходил один.
– Что, думаешь, сможешь заиметь какую-нибудь богатую девчонку, раз стал таким модным?
Я не ответил, но мое лицо, должно быть, было достаточно красноречиво, потому что Джина поняла правду.
– Кого-то вроде дочки продюсера? Малыш, ты недостаточно хорош для нее. Ты попал в тюрьму за то, что чуть не убил человека. Такая девушка, как она, никогда тебя не поймет.
– Тебе нужно уйти, Джина, – произнес я, впрочем, достаточно хорошо ее зная, чтобы понять: она не оставит меня в покое, пока я сам не уйду и не захлопну дверь у нее перед лицом.
– Это не конец, Кэш. Твой брат… он в бешенстве. И Чад разделается с тобой.
– Он не сможет мне ничего сделать.
Она усмехнулась, пожала плечами, а затем ускользнула подобно змее.
Шоу 36
Наш автобус припарковался около места проведения шоу, а я стоял возле стоянки и пинал гравий, желая справиться с камнями в собственной голове. Я рассказал охране о ситуации с братом, и с тех пор больше не видел ни Чада, ни Джину.
Но это не все, о чем я думал.
Я был в Нью-Йорке, и если когда-либо хотел выбросить Эванжелину из головы, то должен был позвонить ей и выяснить, что, черт возьми, произошло.
– Кассиас? – ее голос был подобен летнему бризу, приятный и нежный, наполненный тревогой.
– Да, это я, Эванжелина, – я моргнул, когда перед глазами все затуманилось. Какого черта?
– У тебя все хорошо? – спросила она, и этот вопрос сказал мне о многом.
Эви не испытывала ко мне ненависти.