Холодный викинг
Шрифт:
— Я… я только хотела поговорить с тобой кое о чем, — пролепетала Руби, поняв, что все мужчины, включая Эйрика, уставились на нее.
Эйрик! Господи! Всего десять лет, а уже носит полное вооружение! В одной руке меч, в другой — щит!
Руби мгновенно ухватилась за эту тему, пока Торк не прогнал ее.
— Это насчет Эйрика, — негодующе начала она. — Ты должен сделать что-то…
И услыхала громкие протесты Эйрика. Тот бросил по ее адресу грязное ругательство. Торк явно возмущался ее дерзостью и, подняв Руби, перекинул ее через плечо так быстро,
— Слушай меня хорошенько, девчонка! Держись подальше от меня и моих родных!
И, обернувшись к Виджи, прорычал:
— Последнее предупреждение, болван! Попробуй еще раз притащиться сюда и живо окажешься на невольничьем судне, отплывающем из Джорвика!
Войдя в дом, Руби увидела Дара, стоявшего у открытого окна; он наблюдал всю сцену, и сейчас, вместо того чтобы наброситься на нее, подобно Торку и Эйрику, он хитро улыбнулся, словно они вдвоем знали какой-то секрет, недоступный другим.
Злобное выражение на лице Торка во время ужина помешало Руби попытаться снова приблизиться к нему. Он упрямо избегал смотреть в ее сторону, но и на Линетт не обращал внимания, к удовлетворению Руби. Торк ел мало и пил один кубок эля за другим.
Только однажды, всего на мгновение, их взгляды встретились, но Руби не могла решить, что было в его глазах? Гнев или страсть?
Раздраженная пренебрежением Торка, Линетт наклонилась поближе, повисла на его руке и прошептала что-то на ухо. Руби не слышала резких слов, брошенных в ответ Торком, когда тот с отвращением отстранился, но увидела покрасневшее, оскорбленное лицо Линетт, прежде чем та разразилась слезами и бросилась вон из комнаты. Руби почти стало жаль ее.
— Не слыхала новости насчет этой сучки, Линетт? — спросила Элла, подбегая к Руби.
— Элла, не стоит употреблять такие выражения, особенно там, где тебя могут слышать. Какие еще новости?
Элла помедлила, выдерживая паузу, как это делала только истинная сплетница, вроде ее двойника Роды:
— Линетт выходит замуж.
Сердце Руби упало, на глазах выступили слезы.
— Ай-ай-ай, ну и дура же ты, девочка! Не Торку же быть ее мужем! По настоянию госпожи Ауд Дар договорился о свадьбе Линетт с викингом, датским гесиром, по имени Аскольд. Он, конечно, не слыхал о ее любовниках, иначе наверняка разъярился бы! Хорошая получится парочка!
Руби была так благодарна Элле за сочувствие, что быстро обняла женщину и прижалась к ней. Элла неловко высвободилась, оглядываясь, уж не заметил ли кто, как неуместно добра Руби к низкорожденной служанке. Поняв, что никто ничего не видел, она улыбнулась Руби:
— Аскольд приедет на альтинг, где они поженятся и вернутся на его ферму в Дании.
Элла злорадно ухмыльнулась:
— Можешь представить, как Линетт будет доить коров?!
Подошедшая Ауд холодно осведомилась:
— Тебе что, нечего делать кроме как заниматься сплетнями?
— Да… то есть нет, хозяйка, — смущенно прошептала Элла и шмыгнула на кухню. Ауд повернулась к Руби.
— Развлеки нас какой-нибудь песней. Я много слышала о твоих сагах и музыке.
Может, они решили позабавиться напоследок, поскольку уже близится час, когда ее тела коснется тоор палача или острый кинжал.
— О, только не сегодня, Ауд.
— Это просьба Дара, — непререкаемо возразила Ауд. — Завтра прибудут скальды и наши первые гости. Все они приехали издалека, чтобы отправиться с нами на альтинг на следующей неделе. Вряд ли у нас выдастся время послушать твои замечательные истории.
— Гости? — слабо переспросила Руби. Значит, песок в песочных часах почти весь просыпался и альтинг вот-вот соберется. Пессимистическое заявление Ауд насчет того, что больше им не удастся послушать Руби, почти не оставляло сомнений в исходе суда.
Семейство расселось вокруг камина. Дар прихлебывал эль, старательно избегая взгляда Руби. Что задумал на этот раз старый козел? Иногда он заговаривал с Торком, бурчавшим в ответ что-то односложное. Увидев Руби, он поморщился так, словно решил поскорее встать и уйти. Но вместо этого с ненавистью уставился на нее, скривив губы.
Взяв у слуги лютню, Руби спела несколько песен, которые исполняла в замке Зигтрига: «Руби», «Люсиль», «У меня друзья в притонах», «Господи, как трудно быть смиренным». И чем больше она пела, тем мрачнее становился Торк. Кроме того, он выглядел усталым. Синие круги под глазами и измученное лицо говорили о бессонной ночи. Может, до утра занимался любовью с Линетт? Или это напряжение между ним и Руби, становящееся почти непереносимым, терзало его в бесконечные ночи, как, впрочем, и ее?
Когда голос у нее сорвался, Торк бросил что-то грубое, и Ауд упрекнула внука:
— Торк, не будь жлобом.
Присутствующие, широко раскрыв глаза, повернулись к Ауд, но та лишь пожала плечами. Дар и Торк осуждающе уставились на Руби, и та ответила невинной улыбкой. Заметив неподалеку Тайкира и Тиру, она позабавила детей, спев Рождественский гимн «Звените, колокольчики». Раньше она не могла припомнить детских песен, но сейчас на ум пришли слова старой песни, которая, как она подумала, им понравится: «Убирайся, волшебный дракон». Интересно, есть у викингов саги про драконов? Вероятно.
Торк продолжал хмуриться, как старый медведь. Поэтому Руби рассказала сказку о трех медведях, потом, не в силах противостоять искушению, сказку о Торке и бобовом зернышке, и настоящий Торк удержался от скандала, вероятно, лишь потому, что несколько десятков завороженных членов семьи и гесиров столпились вокруг Руби. Даже непривычно тихая Линетт стояла за креслом Торка, не в силах противостоять притяжению Руби и ее историй.
Когда Дэвид и Эдди были маленькими, мать с отцом часто усаживали их вот так у камина, но потом Джек все больше и больше задерживался в офисе, а вскоре и она начала приносить на дом работу. Тогда они были гораздо беднее, но насколько богаче казалась их жизнь!