Холодный викинг
Шрифт:
— Ты еще смеешься?!
— Нет… да…
Руби попыталась сесть, но постель раскачивалась, словно корабль в шторм. Наконец ей удалось приподняться:
— Просто… забавно… но я чувствую себя так, словно только что побывала у дантиста. Губы и язык не двигаются, и…
— Прекрати говорить о таинственных вещах, которых никто не понимает! И не притворяйся, что явилась из будущего! Хватит с меня твоих намеков о жизни, которую мы делили вместе! Этого никогда не было!
Торк схватил Руби за плечи, стащил с постели
— Ладно. Давай все обсудим, — сказала она, отступив на несколько шагов.
Торк воздел руки.
— Опять ты за свое! Почему не быть покорной и послушной, как остальные женщины?
— Как миленькая хорошенькая саксонка, с большими коровьими глазами? Разве тебе недостаточно Линетт? Теперь уже выкрал возлюбленную из колыбельки?
Торк изумленно мигнул, пытаясь уследить за ходом мыслей Руби, но, прежде чем успел что-то сказать, она прошептала:
— Мне не стоило говорить этого перед твоими гостями. Прости за это. Просто не привыкла пить так много вина.
Торк закатил глаза в знак того, что это еще легко сказано.
— Но я не лгала. Я никогда не лгу. Ты действительно брил мне ноги на десятую годовщину свадьбы. Видишь?
Она подняла платье до самых трусиков, показывая гладкие ноги.
— Тогда они выглядели точно как сейчас.
Торк уставился на голые ноги Руби и шумно втянул в себя воздух. Казалось, он был не в силах выговорить ни единого слова. Почувствовав, что побеждает, Руби оперлась левой рукой о стену и дерзко подняла ногу так, что носок кожаной туфли коснулся пряжки на его поясе.
— Коснись кожи, — предложила она. — Сам увидишь, что я имею в виду.
Руби заметила, что Торк колеблется. Боится, что, сделав один шаг, сделает и другие. Но тем не менее он легко коснулся ее ноги кончиком пальца, провел загрубевшей ладонью от щиколотки до атласной гладкости ее бедра и снова к щиколотке. И широко улыбнулся.
— Теперь вижу, почему женщины и мужчины твоей страны следуют этому обычаю. Гладкость кожи создает в воображении… картины. Подобное, я слышал, делается и на Востоке.
Боже! Сначала Ивар, потом Ательстан, теперь Восток. Но, прежде чем Руби успела пожаловаться, Торк с молниеносной быстротой рванул ее к себе;
И она схватилась за его плечи, чтобы не упасть. В мгновение Торк ухитрился прижать ее к стене так, что ноги Руби обвились вокруг его пояса. Ослепленная и растерянная, Руби могла лишь вопросительно глядеть на Торка. Он больше не сердился, только глаза горели чувственным пламенем, ласкавшим больше любого прикосновения. Она не могла отвернуться.
— Вот уже больше месяца ты терзаешь меня рассказами о блаженстве, которое мы делили в прошлом. Что скажешь сейчас? — напряженно шепнул он.
Руби хотела снова спросить, женится ли он на ней и смирился ли с тем, что она может в любую минуту исчезнуть, но вместо этого решила последовать совету Ауд и набраться терпения. Она нервно облизнула губы. Много раз Руби спала с мужчиной, но сегодня все было словно впервые. Он был ее мужем и одновременно незнакомцем.
— Ты по-прежнему настаиваешь на том, что у нас общее прошлое? — хрипло спросил он. Руби пристально глядела на Торка, пытаясь увидеть различие между мужчинами, но это было, почти невозможно.
— Думаю, мы с тобой можем начать сегодня новую жизнь, — уклончиво ответила она.
Торк вопросительно обвел пальцем контур ее лица.
— Что так привлекает меня к тебе, милая? Ты права, в другое время мы могли бы стать возлюбленными на всю жизнь.
Сердце Руби растаяло от слов любви. Этот сильный человек способен на такую нежность! Вероятно, именно это можно назвать признанием в его устах.
— Торк, я люблю тебя, — прошептала Руби.
— Ш-ш-ш, — прошептал он, прикладывая палец к ее губам. — Никаких клятв между нами, не нужно лжи. Давай наслаждаться тем, что мы можем дать друг другу сейчас.
Все еще удерживая Руби в том же положении, Торк отстегнул броши, скреплявшие тунику на плечах, так что туника и сорочка сползли до талии.
— Ах, Руби, ты также прекрасна, как тогда, вкус твоей груди преследовал меня много дней. Ты вправду меня околдовала.
Руби была не в силах говорить. Торк откинулся, не ожидая ответа, и взглянул на грудь, которую только что ласкал, восхищаясь просвечивавшей сквозь ткань нежной кожей. Потом накрыл губами другую грудь, и Руби дёрнулась, словно от удара током, вся во власти нетерпеливого желания.
— Торк, подожди. Поставь меня на пол, — умоляла она, сгорая от потребности самой ласкать Торка, а не просто принимать его ласки.
— Нет. Пока нет, — выдохнул он, пытаясь сообразить, как расстегнуть застежку ее лифчика. Лишившись поддержки его рук, Руби была вынуждена крепче вцепиться пальцами в его плечи. Наконец прозрачная вещичка упала на пол, и Торк притянул Руби к себе.
— Поставь меня, — снова взмолилась она, но Торк, уже не помня себя, горящим взглядом уставился на воспаленные груди, гладя их кончиками пальцев. Руби в этот миг хотелось лишь одного — показать этому человеку, как она его любит. Кем бы он ни был.
— Нет, я не отпущу тебя. Этой ночью у меня появился план. Грандиозный план.
Он лукаво улыбнулся. Руби была готова убить Эллу. Негодная сплетница, должно быть, кому-то проболталась о ее плане завлечь Торка.
— Не желаешь послушать, в чем дело?
Он вопросительно поднял брови. Руби нерешительно кивнула, довольная тем, что Торк больше не сердится.
— Сегодня у тебя будет много, много этих… оргазмов, о которых ты так цветисто распространялась Бернхил и ее женщинам.
Руби охнула.