Холодный зной
Шрифт:
— Нет, не совсем. У мамы ни к чему нет интереса, она даже не готовит. Сейчас мне нужно купить в супермаркете еду быстрого приготовления, а иначе она вообще не станет ничего есть. Если честно, я даже не знаю, что с ней делать. Послушай, а ты придумала, куда мы пойдем?
И внезапно Фиона решила:
— Я бы хотела прийти и попить чаю у тебя дома.
— Нет, это не очень хорошая мысль, — ответил он.
— Ты спросил меня, чем бы я хотела заняться. Твоя мама могла бы немного взбодриться, если бы ты сказал, что пригласишь девушку к чаю, а я была бы милой и веселой, и мы бы поговорили.
— Нет, Фиона, пока нет.
— Послушай, но как она вернется к нормальной жизни, если ты не будешь способствовать этому?
— Ну, не знаю, — неуверенно сказал он.
— Так как насчет вечера?
И Бэрри назначил свидание.
Когда они встретились, он рассказал Фионе, что совершенно не ожидал такой реакции от мамы. К его удивлению, она сказала, что сильно устанет на работе, поэтому не сможет приготовить что-нибудь вкусное, как, например, спагетти или яблочный пирог.
— Ну конечно же ты сможешь, мама, разве ты не отличная повариха?
— Твой отец так не думает, — сказала она. И у Бэрри снова сердце ушло в пятки. Сейчас он жалел, что был единственным ребенком в семье, потому что если бы их было шесть братьев и сестер, то было бы с кем поделиться своими горестями. И ему так хотелось, чтобы его отец просто сказал матери, что любит ее, что его сердце было разбито, когда он узнал, что она пыталась покончить с собой. И чтобы он поклялся, что никогда больше ни на кого ее не променяет. Неужели он просто не мог сказать слова, которые бы порадовали ее?
Все же предложение Фионы было не совсем подходящим.
— Ну хорошо, мама, я думаю, что мог бы попробовать приготовить сам что-нибудь. Я, конечно, в этом деле не очень-то смыслю, но я попытаюсь. И я притворюсь, что это ты готовила. Я не хочу, чтобы она подумала, что ты не хотела ее приглашать.
— Я все приготовлю, — сказала мама. — Ты не в состоянии приготовить даже для Каскарино.
Каскарино звали их большого кота, у которого был только один глаз. Он назвал его в честь Тони Каскарино, футболиста, игравшего за Ирландскую республику, правда, кот оказался не таким быстрым.
Фиона принесла маленькую коробку шоколадных конфет для мамы Бэрри.
— Нет, не нужно было, я только толстею от сладкого, — сказала женщина. Она была бледна, с уставшим взглядом и безжизненными волосами. Скучное коричневое платье не украшало ее.
Но Фиона смотрела на нее с восхищением.
— О, миссис Хили, вы совсем не толстая. У вас такое красивое лицо. У вас широкие скулы, и это придает вам шарм.
Бэрри видел, как его мама дотронулась до своей щеки неуверенно.
— Это правда? — спросила она.
— Я вам говорю, посмотрите на звезд кинофильмов, у них у всех красивая форма лица… — И они вспомнили Одри Хепберн, Аву Гарднер и Мэрил Стрип.
Бэрри уже несколько недель не видел свою маму такой оживленной. Потом он услышал, что Фиона завела разговор о Мерилин Монро, найдя что-то общее у нее с его мамой. Он думал о том, чтобы она не завела разговор о людях, решивших покончить жизнь самоубийством, ведь именно так поступила Мерилин Монро.
Бэрри посмотрел на Фиону с восхищением. Сегодня она показалась ему какой-то другой. Как хорошо, что она настояла, чтобы прийти к ним на ужин.
Он почувствовал, что наконец-то немного расслабился, и подумал: интересно, о чем они станут говорить дальше.
Сам он не мог рассказать, что Фиона работает в госпитале, чтобы не затрагивать больную тему, и он не мог ни с того ни с сего заговорить о курсах итальянского или о супермаркете, или о своем мотоцикле, потому что они бы догадались, что он хочет сменить тему разговора. И он надумал рассказать маме о забавных футболках, которые носит Фиона, но решил, что это может ей не понравиться, так как сейчас она была в хорошем пиджаке и красивой блузке розового цвета.
В этот момент вошел кот и своим единственным глазом уставился на Фиону.
— Я бы хотел представить тебя Каскарино, — сказал Бэрри, обрадовавшись появлению большого черного кота.
— А у тебя есть дома животные? — спросила мама Бэрри.
— Нет, я очень люблю кошек, но мой папа говорит, что никогда не знаешь, что они могут вытворить.
— Как жаль, что люди так думают. Каскарино, например, понимает все получше некоторых мужчин.
— Я знаю, — согласилась Фиона. — Иногда с мужчинами невозможно разговаривать.
— У них нет сердца, — произнесла миссис Хили, и ее глаза опасно заблестели. — У них бьется внутри какой-то предмет, качает кровь, но это не сердце. Возьми хотя бы отца Бэрри. Он прекрасно знает, что сегодня вечером Бэрри пригласил на ужин подругу, но где он, спрашивается. И так всегда!
Вот этого Бэрри боялся больше всего. Ведь прошло только полчаса, а его мама уже завела свою излюбленную тему. Но Фиона быстро нашлась:
— О, радуйтесь. Вот когда я приглашу Бэрри к себе домой, мой папа обязательно будет там, и уже через пять минут он скажет Бэрри, как это опасно ездить на мотоцикле, как опасно водить машину вообще, как глупо болеть за футбольную команду. Если он найдет что-то плохое в изучении итальянского, он обязательно скажет и об этом. Он во всем видит в первую очередь плохое.
— А что твоя мама на все это отвечает? — Голос мамы Бэрри звучал заинтересованно.
— Ну, я думаю, прожив с ним столько лет, она научилась во всем с ним соглашаться. Они уже пожилые люди, понимаете, миссис Хили, намного старше вас. Я самая младшая в семье. Их уже ничто не изменит.
Она изучающе смотрела на Фиону. Любая мать была бы рада, чтобы у их сына была такая добрая девушка. Бэрри увидел, как его мама начала расслабляться.
— Бэрри, будь хорошим мальчиком, сходи на кухню и поставь пирог в печь.