Холодок
Шрифт:
– Ну, хорошо, - высказался на этот раз я, - взрослые, может быть, и будут молчать. Но дети? Им-то рот не заткнёшь, а Аш-Асины могут прицепиться к любому случайному словечку.
– Я буду молиться во искупление… - вздохнул Аш-тах, - но я сделал одну не слишком хорошую вещь. Едва ваша повозка выехала за околицу – дети забыли всё, что приключилось вечером и ночью. Они помнят только то, о чём говорят взрослые. Нехорошо, конечно, но это лучше, если и вправду кто-то из них проболтается.
– Ого! – восхитился Антошка. – Вы и такое можете?
– Могу, - вздохнул Аш-тах. – Но до сих пор я не применял это своё умение. И не намерен делать
Интересно, что это за соображения? Но жрец на этом перевёл разговор на другую тему и стал рассказывать о всяких суевериях, бытующих в этой местности. Мы отвлеклись и как-то незаметно въехали в густой лес, через который вела петляющая и почти незаметная дорога. Аш-Тах продолжал что-то рассказывать, но меня вдруг одолела странная сонливость, я пристроил голову на колени Антошке, закрыл глаза и…
…И оказался в каком-то богато обставленном кабинете, явно в моём мире. Я стоял за спиной у человека, сидящего за столом в роскошном кожаном кресле. Человек набирал какой-то текст в ноуте, потом закончил, закрыл крышку, достал из ящика стола коробку с сигарами, специальную машинку для их обрезки, освободил одну из сигар от упаковки, обрезал её и закурил. По кабинету облачком поплыл густой ароматный дым, человек откинулся на спинку кресла, мне хотелось подойти и рассмотреть его поближе, но двинуться я не мог. Я видел только его макушку с коротко подстриженными волосами, в которых больше половины было седых, рукав дорогого серого костюма в тонкую полоску, запонку с тёмно-синим камнем на манжете светлой рубашки. Это сон? Но почему мне снится мой мир? Кто этот человек?
Я задёргался, намереваясь проснуться, но тут дверь кабинета отворилась, и вошёл другой человек. Молодой, симпатичный, одетый хорошо и дорого. Я узнал его сразу. Это был Валик. И по нему чувствовалось, что владельца кабинета он боится сильно. Смертельно боится.
Хозяин, не утруждая себя приветствиями, жестом показал Валику, чтобы тот сел, и без всяких предисловий спросил:
– Всё готово?
– Да… - с дрожью в голосе отозвался Валик. – Завтра… На обратном пути…
– Избавь меня от подробностей, придурок, - холодно сказал хозяин. – Мне они не важны. Мне важен результат. Холодов и его выблядок должны сдохнуть, а жёнушка Холодова должна остаться единственной наследницей всего. Твоя задача так влюбить в себя эту глупую курицу, чтоб она побежала под венец с тобой, радостно подпрыгивая. Ты понял меня, Валентин?
– Д-да… - дрожащим голосом отозвался Валик. – С этим всё на мази, не беспокойтесь. Побежит, никуда не денется.
И гнусно так хихикнул, сволочь.
– Смотри, Валик – не вздумай меня обмануть, - хмыкнул хозяин кабинета. – Мальчики мои тогда тебе жопу на британский флаг порвут и скажут, что так и было. Хочешь от долга избавиться? Тогда действуй, как я сказал. Понял?
– По… понял, - заметно дрогнувшим голосом отозвался Валик, - всё на мази. У них не будет шансов. Только вот… за что мальчишку-то? Он же ни в чём не виноват…
– Ты что, поблядушка, с дров упал? – слегка повысил голос хозяин кабинета. – Тебе думать вредно, тебе нужно мои приказы выполнять. Но так уж и быть, я тебе отвечу. Мальчишке – пятнадцать и он – наследник всего. И, как назло, парень у Холодова головастый, с характером, не алкаш, не наркоман, просто так в ящик не сыграет, а когда подрастёт – сам может до всего докопаться. Мать ему может наследовать, только когда он сдохнет. Мне лишние проблемы не нужны. Понятно? Ничего личного, только бизнес. Так что иди, работай…
Валик торопливо вскочил, но рука хозяина повелительно дёрнулась, нырнула в ящик и вытащила на сей раз пухлую пачку зелёных американских денег, швырнув её на стол. Так собаке кость бросают.
– Бери, - властно сказал хозяин, - премия. Пусти курице пыль в глаза, да погуще. И вали, видеть твою глупую рожу не могу. Жду завтра, с отчётом. Понял?
– Понял, - тихо сказал Валик, торопливо сгрёб деньги, но я успел заметить, как на долю секунды в его глазах, устремлённых на хозяина, мелькнула ненависть. Но он тут же принял трусливый и угодливый вид и, чуть ли не кланяясь, задом вышел из кабинета, не решаясь повернуться к хозяину спиной.
Кабинет стал расплываться, мутнеть, я сумел открыл глаза и увидел над собой натянутый тканый полог нашей повозки. А Антошка придерживал мою голову, гладя по волосам.
========== Глава 24. Даан несравненный ==========
Антошка придерживал мою голову, гладя по волосам. А когда я открыл глаза, он обеспокоенно спросил:
– Холодок, ты в порядке? Знаешь, когда ты вдруг задремал, мне на мгновение показалось, что ты вот-вот исчезнешь. К счастью, всё прошло.
– Всё в порядке, - улыбнулся я. – Просто, наверное, не успел выспаться.
А про себя добавил:
«Не волнуйся, Антош, я тебе потом всё расскажу. Это был такой привет из нашего мира. Не знаю только, к добру или к худу…»
Глаза Антошки начали округляться от удивления, но он сумел справиться с собой и отозвался мысленно:
«Ладно… Только не забудь, что-то не нравятся мне всякие приветы из прошлого».
«Не забуду», - ответил я и хотел было хорошенько обдумать всё увиденное во сне, но времени на это уже не было. Наша повозка успела миновать лес, мы оказались на опушке у странного каменного сооружения, напоминавшего Стоунхендж, только немного поменьше. Но всё равно, древность его не вызывала сомнения, и камни, поставленные друг на друга, словно кубики, с которыми играло дитя великанов, производили весьма величественное впечатление.
– О, да, - радостно кивнул Мит-каль. – Отличное место. Здесь сходятся несколько линий природной силы и можно легко провесить природный портал до самого Даана.
Мы покинули повозку, распрощались со жрецом, который заторопился назад, и приготовились ждать какого-нибудь интересного магического ритуала. Но Мит-каль удивил нас – то ли в этом мире открытие порталов было насквозь рядовым и привычным явлением, то ли в своё время Мит-каль отработал это действие до автоматизма. Вероятнее всего – второе.