Холодок
Шрифт:
Пока я раздумывал таким образом, рассвело окончательно, и Антошка сонно заворочался рядом. Что ж, пора вставать и отправляться на поиски информации – не век же нам торчать на островке посреди моря – хоть и таком симпатичном.
Я растолкал Антошку, тот недовольно пофыркал спросонья, но со мной согласился. Так что наши утренние сборы были недолги – пищи в море полно, да и островки такие, буде мы захотим размять ноги на суше, наверняка нам встретятся. Так что кое-как умывшись – вода, кстати в здешнем море оказалась абсолютно пресной и даже приятной на вкус, я руками привёл в порядок свои внезапно, как и у Антошки, отросшие волосы – понимаю ведь,
Плыть было легко, новое тело подчинялось мне безукоризненно, и постепенно мы с Антошкой начали дурачиться – нагоняя друг друга, вертясь волчком и выделывая в воде замысловатые пируэты. Ощущение собственного телесного здоровья пьянило и чуть не сыграло со мной дурную шутку… Кстати, с другой стороны, это нам и помогло кое в чём. Меня с самого начала сильно напрягало, что мы с Антошкой не могли общаться в воде – только какими-то знаками. И вот, когда я в очередной раз перегнал его и стал выделывать что-то вроде петли Нестерова,* только в воде, мне в голову неожиданно прорвался Антошкин заполошный вопль:
– «Сзади, Холодок, сзади!»
От изумления я развернулся и оказался лицом к лицу с огромной рыбиной, которая уже заинтересованно открыла свою зубастую пасть, явно решив испробовать меня на вкус. От неожиданности я оскалился, растопырил когти, которые существенно подросли и превратились в самые настоящие бритвенные лезвия, и бросился на неё. Никогда в жизни не видел охуевшую рыбу, но это, похоже, был именно тот самый случай. При виде столь нестандартно ведущей себя добычи, рыбина развернулась и стала улепётывать со всех ног. То есть, со всех плавников, причём с такой скоростью, что нагонять её было бесполезно.
– «Уррра! Здорово ты её!» - вновь прорвался в голову Антошкин радостный вопль.
– «Ничего себе, - растерянно отозвался я, - я тебя слышу!»
– «Ага! – закрутился радостным колёсиком вокруг меня Антошка. – Мы теперь и под водой можем разговаривать!»
– «Ну, это логично, - рассудил я, - если такие, как мы, много времени проводят в море, глупо надеяться только на язык жестов».
Антошка радостно закивал и обогнал меня – что-то разноцветное впереди привлекло его внимание.
– «Поосторожнее! – мысленно крикнул я. – Мало ли что!»
– «Холодок, - было мне ответом, – смотри, тут, кажется, город… был…»
Я поплыл быстрее и вскоре поравнялся с Антошкой. Друг был прав – в углублении дна, огромной то ли природной, то ли искусственно вырытой котловине мы углядели развалины самого настоящего города. Много-много маленьких домиков из розового камня, украшенных кораллами и ракушками, несколько домов… нет, настоящих дворцов, облицованных золотистым и зеленовато-белым камнем, большой белый дворец… нет, скорее, храм в самом центре. И всё заброшенное, наполовину затянутое придонным илом, заполонённое вездесущими водорослями.
Мы спустились ниже, к самим домикам, стали заглядывать в окна. Кое-где сохранилось что-то вроде мебели, на стенах дворцов и храма можно было разглядеть росписи – они изображали таких же существ, как мы. Радостные и довольные жизнью, они танцевали на этих фресках затейливые танцы, собирали какие-то странные дары моря и ловили рыбу, сидели за длинными столами и чем-то угощались… Но не было ни одного изображения войны или ссоры. Похоже, синенькие были на редкость миролюбивы – не это ли их и погубило?
Мы поплыли дальше, а когда оказались на площади, перед входом в храм, нашим глазам предстала жуткая картина. Вся площадь… вся, сплошь, белела останками – белые косточки были везде – они лежали у входа, теснились у подножия огромной статуи, изображавшей сидящего на камне с поджатыми ногами… возможно, бога в странном головном уборе с ожерельем, сверкающим драгоценными камнями на шее. Слепые глаза статуи безразлично смотрели в никуда, губы ласково улыбались, а внизу белели груды останков вперемешку с украшениями, какими-то странными предметами непонятного мне предназначения, маленькими сундучками, горшками, округлыми посудинами совсем уж странного вида… Словно все жители города, прихватив самое ценное, что было в их домах, кинулись к своему богу в тщетной надежде, что он спасёт, защитит… Не защитил… Но что же здесь произошло?
Бело-синий от переживаний Антошка вцепился мне в плечо. Он вертел головой, словно пытаясь понять, что это за кошмар, и я удивился, что сейчас мой друг был взволнован куда сильнее, чем вчера, когда мы попали сюда. Но эта мысль мелькнула и пропала, друг был настолько взволнован, что в мыслях у него проносились сплошные неясные образы, полные горя и отчаяния. Антошку срочно нужно было уводить отсюда, что я и сделал, попросту потянув его за собой. Он и не сопротивлялся. Похоже, зрелище давнего побоища привело его в настоящий шок.
Я тащил Антошку за собой до тех пор, пока впереди не показалась плотная стена из кораллов – тоже удивительной красоты. Я вспомнил всё, что знал о коралловых островах нашего мира, и стал медленно всплывать на поверхность, продолжая тащить Антошку за собой. Наконец моя голова показалась над водой, и я понял, что не ошибся. Нам встретился очередной остров, только сложенный из кораллов – самый настоящий атолл. Островок был невелик, но на нём, в отличие от предыдущего, что-то росло – несколько деревьев с шоколадного цвета стволами и фиолетовой листвой, сильно напоминавших по форме перевёрнутые метёлки для пыли. Листва забавно торчала пучком, а окружали эти местные подобия пальм островки травы – тоже самого разного цвета – фиолетового, синего, пурпурного.
Антошка наконец-то стал приходить в себя и слабо затрепыхался:
– Холодок… Я в порядке…
– Давай на берег выберемся, - предложил я.
Антошка вяло кивнул, и очень скоро мы уже растянулись на местной травке – кстати, вполне мягкой и приятной. Валялись там и плоды местных «пальм» - снежно-белые и овальные, размером примерно с голову ребёнка. Некоторые из них были расколоты и явно кем-то поедены.
– Как ты думаешь, нам их можно? – поинтересовался я.
– Думаю, можно, - ответил Антошка, - вон, какие-то местные зверюшки их ели, значит, они не ядовитые.