Холодок
Шрифт:
Ага, кажется Антоха начал успокаиваться. И я спросил:
– Почему тебя так расстроило это зрелище? Я не спорю, оно ужасное, но это явно было давно.
– Понимаешь, - вздохнул Антоха, - мне вдруг показалось, что мы с тобой единственные разумные существа во всём мире. А все остальные погибли… Так жутко стало. Что-то у меня нервы совсем ни к чёрту.
Я кивнул. Бывает. Меня это зрелище тоже ужаснуло. Но мы-то живы. И нам нужно поискать тех, кто владеет информацией об этом мире.
Решив так, я нашёл подходящий камушек и тюкнул по «ореху». Плод распался на две половинки и показал вполне аппетитную, маслянисто-жёлтую сердцевину. Пахло… вкусно, и я решился попробовать. И не пожалел. Вкус плода напоминал ананас, киви и клубнику с лёгким привкусом крема с торта одновременно.
Я протянул вторую половинку «ореха» Антошке и убедился, что переживания не отбили у него аппетита. Некоторое время мы сосредоточенно выскребали из твёрдой скорлупы обалденно вкусную маслянистую мякоть, а потом… потом моё внимание отвлекло какое-то движение в море. Я всмотрелся, отложил «орех» и толкнул Антошку:
– Гляди, ты так переживал, что мы последние в этом мире. Так вот, похоже, что нет.
*Петля Нестерова – одна из самых сложных фигур высшего пилотажа, названная так по фамилии лётчика, который выполнил её впервые. Из-за сложности и опасности называется также «мёртвой петлёй»
========== Глава 3. Разочарование ==========
Я всмотрелся, отложил «орех» и толкнул Антошку:
– Гляди, ты так переживал, что мы последние в этом мире. Так вот, похоже, что нет.
Антошка тоже отложил в сторону свою половинку «ореха» и стал внимательно вглядываться в море. Действительно, в волнах мы сумели разглядеть полтора десятка головок с длинными волосами самых разных оттенков – от тёмно-зелёного до пурпурного. И, судя по нежно-голубому цвету кожи, это были наши с Антошкой новоявленные соплеменники. Плывущие всё приближались, быстро рассекая изумрудные волны, и вскоре мы расслышали странные звуки, похожие на птичий щебет – похоже, синенькие так общались. Антошка помахал им рукой, а они увидели нас, щебет усилился, стал выше тональностью, и пловцы стали приближаться к островку ещё быстрее.
А когда они выбрались на берег, мы с Антошкой слегка обалдели. Неведомые пловцы оказались пловчихами, то есть, девчонками. Одежды на них, как и на нас, не было никакой, нижнюю часть тела покрывала перламутровая чешуя того же оттенка, что и волосы на голове. Глаза у красавиц – действительно, красавиц, фигурки у девчонок были такие, что мисс Мира урыдалась бы от зависти, черты лица правильные, даже чуть-чуть видневшиеся из ртов белоснежные клычки их не портили, - так вот, глаза у красавиц тоже были золотистого цвета, как и у нас с Антошкой, с вертикальными зрачками. То есть, выглядели девушки необычно, но весьма привлекательно, на мой взгляд, каждой из них было лет по восемнадцать-двадцать, то есть, казались они вполне взрослыми, но… но вот их поведение больше походило на поведение несмышлёных детей. Они некоторое время рассматривали нас с Антошкой, некоторые подходили и обнюхивали, пытаясь лизнуть в щёку или в плечо, но… Никакого контакта не получилось. Девушки вели себя вполне дружелюбно, однако, разглядев нас, они утратили к нам всякий интерес, стали гоняться друг за другом по песку, подбирали и ловко вскрывали когтями белые «орехи», лакомясь их содержимым, при этом пачкались совсем как маленькие дети. Неужели это действительно дети, только выглядящие взрослыми?
Признаюсь честно, при взгляде на некоторые выдающиеся подробности их анатомии я сначала почувствовал, как чешуйки в паху начинают раздвигаться сами собой. От конфуза я удрал в лагуну, и только прохладная вода немного привела меня в себя. Чуть позже ко мне присоединился и Антошка. Но когда мы присмотрелись к поведению морских девушек, всякое нескромное желание как отрезало. Да, они красивые, да, по меркам нашего мира они выглядят вполне взрослыми… Но ведь это всё равно, что хотеть ребёнка. Так что возбуждение спало само собой, мы вновь вылезли на берег и продолжили свои наблюдения. Девушки нас совершенно не стеснялись, порой то протягивали половинки уже расколотых плодов, то пытались вовлечь в свои догонялки. Антошка несколько раз пытался объяснить что-то жестами, но его движения вызывали только смех. Морские девушки не просто не понимали его, они, похоже, были неспособны к какой-то серьёзной мыслительной деятельности и находились на уровне развития двух-трёхлетних малышей. Я даже попытался вступить с ними в мысленный контакт, но это тоже было бесполезно. Мне удалось уловить неясные мыслеобразы в сознании нескольких девушек – тепло… играть… пища… отзвуки каких-то неясных, но неоформленных в сознании опасностей… И всё. Похоже, обитательницы моря были неразумны. Или минимально разумны. Но как же так?
Я вновь присел на песок, рядом устроился заметно расстроенный Антошка.
– Холодок, они как дети… Они почти неразумны, - проронил мой друг. – Но почему?
Я покачал головой:
– Сложно понять. Но город… Его обитатели были явно разумными. Такие, - я кивнул на девушек, - не смогли бы построить дома, дворцы, храмы, не сумели бы создать росписи, делать украшения и предметы быта. В подводном городе было достаточное развитое общество со своими законами, искусством, религией… Куда всё это делось?
– Может быть, немногие уцелевшие утратили разум из-за случившейся катастрофы? – спросил Антошка. – А это их неразумные потомки?
– Но какого масштаба должна быть катастрофа? – поразился я.
Антошка покачал головой:
– Не знаю. Но это явно было что-то ужасное.
– Погоди, - улыбнулся я, - возможен другой вариант. Это просто стайка расшалившихся несмышлёных детишек, удравших из-под надзора. И скоро сюда явятся более разумные нянюшки.
– Хотелось бы верить, - вздохнул Антошка, - но это вряд ли. Вспомни росписи подводного города. Там были изображены не только взрослые, но и дети. И в останках… черепа были и большие, и маленькие. Я вот думаю – может, это как в Спарте?
– В смысле? – удивился я.
– Ну, помнишь, - ответил Антошка, - там избавлялись от хилых, слабых и больных детей? Может быть, и от этих девушек избавились, когда стало понятно, что они умственно неполноценные? А они выжили – пищи здесь много, а опасности встречаются нечасто. Так что где-то имеются и более разумные их соплеменники.
Я помолчал. Гипотеза Антошки была вполне правдоподобной, но…
– Знаешь, - сказал я, - если это и впрямь так, то меня не особо тянет знакомиться с такими… более разумными.
Но долго гадать нам не пришлось. Глаза у нас были на диво зоркие, и Антошка первым разглядел на горизонте приближающуюся чёрную точку.
– Смотри, - дрогнувшим голосом сказал он, - это, кажется, корабль?
Корабль? Значит, морские жители не единственная раса в этом мире? Интересно, что на сей раз за сюрприз ждёт нас?
Я хорошенько пригляделся и признал, что Антошка не ошибся – в направлении атолла стремительно приближался корабль с большим косым парусом и двумя прямыми, на трёх мачтах. А на палубе корабля я разглядел вполне себе обычно выглядящих людей. Самые обычные матросы – в синих штанах и серых рубашках, на головах повязаны платки чёрного цвета. Они деловито перемещались по палубе кораблика, возясь с какими-то снастями. Ещё несколько человек, одетых более богато – в высоких сапогах, вышитых… ну, не знаю, пусть будет – куртках и белоснежных рубашках наблюдали за процессом. Один из них навёл на островок что-то вроде бинокля и повернулся к матросам. Наверное, скомандовал что-то.
Мне очень хотелось рвануть прямо к ним – может быть, эти люди тоже окажутся дружелюбными? К тому же в нашем мире моряки не обижали русалок – это было дурной приметой, может, и здесь так же? Правда, мы не совсем русалки, но кто знает?
Антошка тоже раздумывал, переводя внимательный взгляд то на корабль, то на меня. А я медлил. Бросаться очертя голову к тем, кто кажется безопасным и дружелюбным? Что-то не тянет. Люди на корабле были явно разумны, но разумность бывает разной, и не всегда разум несёт добро.