Холодок

РавиШанкаР

– Но Валик говорит… Всё в деле…

– Мама, меня не волнуют дела Валика. Ты устроила свою жизнь, теперь я хочу устроить свою.

– Но я твой законный представитель, - повысила голос мать. – И мне решать, как поступать с отцовским наследством!

– Ошибочка, - улыбнулся я. – Я калека, но не дурак. И вполне дееспособен. Так что, когда мне исполнится восемнадцать лет – я сам себе буду законным представителем. Я уже звонил адвокату. Скажи Валику – пусть готовится к разделу имущества.

Лицо матери исказилось:

– Неблагодарный! Три года я платила сюда такие деньги, я заботилась о тебе, а ты…

Я пожал плечами, попрощался и уехал. Больше мне не

довелось разговаривать с мамой. Но потом я понял, что зря рассказал ей о своих планах. Валик вовсе не собирался выпускать отцовские денежки из своих цепких ручонок.

В день, когда мне исполнилось восемнадцать лет, за мной приехал адвокат. Нужно было съездить к нему в офис – заполнить бумаги, ещё раз встретиться с мамой и Валиком, ещё какие-то формальности. И я поехал с ним, а со мной увязался Антоха. Я уже решил, что он будет жить со мной, когда я куплю квартиру. Антоха хотел выучиться на программиста – он и сейчас хорошо разбирался в компьютерах. Но до офиса адвоката мы так и не доехали – внезапно нас нагнал тяжёлый грузовик, который ехал некоторое время ноздря в ноздрю, благо, дорога была пустынна, а когда машина адвоката въехала на высокий путепровод, грузовик странно вильнул… и вытолкнул её с дороги… Удар был такой силы, что ограждение не выдержало – смялось, как бумага.

«Дежа вю, - ещё успел подумать я, а потом в мозгу застучало, - не хочу умирать, не хочу умирать, нехочуумирать…»

А потом всё-таки умер.

========== Глава 1. Далёкие берега ==========

Там, где я оказался, было темно, холодно и ужасно одиноко. Ни низа, ни верха, ни дна, ни покрышки. Просто какая-то пустота. Она прикасалась ко мне сотней мягких лапок, гладила, обнимала, хотела забрать к себе, чтобы я растворился, стал частью её. Но я этого не хотел. Отчего-то я понимал, что оказаться здесь я успею всегда, и ужасно протестовал и сопротивлялся. Я не хочу быть здесь, в этом пустом и вязком пространстве, где кончается всё. Я ведь ещё и не жил. Пустота не унималась, шептала что-то в уши, льстила, уговаривала, приманивала… Но я не сдавался. И она сдалась первой. Разочарованно что-то прошипела и вытолкнула меня, исторгла из себя – непонятно куда, неизвестно зачем – но исторгла. И ко мне вернулась способность чувствовать. Ох, лучше бы и не возвращалась – вместе с этой способностью ко мне пришла боль. Но тут же на лицо мне что-то полилось, и я услышал плачущий голос Антохи, произносящий с удивительной мелодичностью:

– Холоооодок… Ну Холодооочек… Просыпайся, а?

Я открыл глаза и слегка охренел. Странное существо с нежно-голубого цвета кожей, белыми длинными патлами, золотыми глазами с вертикальным зрачком, но, впрочем, с вполне узнаваемыми Антохиными чертами, отчаянно теребило меня, пытаясь привести в чувство.

– Ты чего, Антоха, обалдел? – поинтересовался я и моментально закрыл рот. Голос был… мой. Но звучал он не менее напевно и мелодично, чем у Антохи. Что за ерунда здесь творится? И почему Антоха так выглядит? Что это за помесь Леголаса со смурфиком? Мы же… Мы же…

Тут ко мне в голову с безжалостностью бульдозера вломилось воспоминание об аварии. Мы же должны были погибнуть – там путепровод такой высокий был – машина навернулась и наверняка взорвалась при падении. Почему тогда мы живы? Что произошло?

Антоха же напряженно глянул на меня и тихо сказал:

– Холодок, ты не пугайся… Но мы умерли и куда-то перенеслись… кажется. И теперь мы – это не совсем мы.

– Тош, ты что, фантастики на ночь перечитался,что ли? – проворчал я. – Если мы умерли – значит, мы

мёртвые. Точка.

– Ага, - ехидно отозвался Антоха, - ты ещё скажи, что это – рай, а мы с тобой ангелы. Нимб не жмёт? Крылья не режутся? Ты на меня посмотри… А потом на себя. Нет, это стопудово другой мир.

Я осторожно попробовал сесть, и это у меня получилось. После чего я уставился во все глаза на преобразившегося Антоху. Что и говорить, на райского ангелочка, равно как и на демона, мой друг походил мало. Ну, и кроме того… Он подрос. Существенно так. Расти Антоха перестал года в четыре. А сейчас – да, для своих семнадцати он, наверное, был мелковат, но в целом… Я удивлённо оглядывал весьма симпатично сложенного подростка, до пояса его кожа была нежно-голубого оттенка, ниже начиналось что-то вроде чешуи, перламутрово-белой, как жемчуг. На шее, чуть выше ключиц у Антохи были какие-то непонятные дуги с нежной кожей и приоткрытым розоватым нутром. Жабры? Моя рука непроизвольно дёрнулась к собственной шее, нащупав там примерно то же самое, что и у Антохи. Ага, судя по жабрам и чешуе – мы водоплавающие какие-то. У меня тоже ниже пояса чешуя начинается – тоже с перламутровым отливом – только не белая, а серебристо-стальная. Красиво.

Антоха смотрел, как я тихо обалдевал, рассматривая его и себя, а потом повернулся и сказал:

– Здесь тоже есть, правда?

Я глянул ему на спину. Полоска чешуек спускалась от основания шеи до гмм… сливаясь с чешуёй на пятой точке. Довольно красиво, кстати, смотрится. Но… но только… Моя рука дёрнулась, дотронувшись до паха, и я похолодел. Ничего. Гладкое место. Чёрт, вот обида-то какая – я его даже в деле попробовать не успел ни разу, как-то всё возможности не было… Что ж, теперь помирать, как Жанна д’Арк – девственником? Чёрт, да я вроде умер уже… Лицо у меня было, видимо, такое, что Антошка расхохотался от души:

– Холодок, ты чего? Всё у нас в порядке, смотри!

И мой отвязный приятель провёл рукой по чешуйкам спереди. Они как-то раздвинулись, и тут-то и обнаружилось то, о потере чего я уже успел посокрушаться. Правда, тоже нежно-голубого цвета, но это не суть важно. А то я за всю свою прошедшую жизнь успел привыкнуть к тому, что я именно мальчик, а не нечто непонятного… точнее, вовсе отсутствующего пола.

В остальном наши тела не особо отличались от обычных, человеческих, но что-то мне подсказывало, что это ещё не все сюрпризы. Однако… Ноги… Мои ноги… А если попробовать встать?

И я, осторожно перекатившись набок, встал на четвереньки. Моему восторгу не было предела, когда этот нехитрый маневр увенчался успехом. Ободрённый этим, я рывком вскочил на ноги… и пошатнулся. Оказывается я уже и подзабыл, каково это, когда собственное тело тебе подчиняется. Перепуганный Антоха подскочил ко мне и поддержал:

– Холодок? Ты как?

– Офигенно, - совершенно честно ответил я и улыбнулся. – Кажется, здесь я могу ходить.

– Скорее уж, плавать – резонно отозвался Антоха. – Что делать-то будем?

Мой желудок отозвался громким ворчанием, Антохин ответил ему полным согласием.

– А что мы есть-то здесь будем? – удивлённо спросил Антоха.

Я окинул взором тот кусочек суши, на котором мы оказались. Это был небольшой уютный островок с янтарного цвета песком, окружённый ласковым изумрудным морем. Такой же, но более насыщенный, кстати, цвет был и у здешнего неба, с которого светили два солнышка – одно побольше, другое поменьше. Красиво, конечно, но поблизости не наблюдалось ничего похожего на растительность. Просто изогнутый дугой песчаный пляж посреди океана. Однако, есть хотелось всё сильнее, и я сказал Антохе: