Холодок
Шрифт:
К счастью, Антошка и Мурик не обиделись на меня, похоже, их терзали те же раздумья и аргументы обоих спорщиков возымели действе и на них. Так что мы просто улеглись в шалашике, прижавшись друг к другу, а потом Мурик легко перетёк в ирбиса и прижал нас к своему пушистому горячему телу, грея. Постепенно сон начал окутывать нас, мьяли успокоительно замурчал, лежать было тепло, мягко и уютно, и под это мурчание и тихий ровный стук сердца мьяли я и провалился в сон…
… И почти сразу же оказался в знакомом кабинете Хозяина. На этот раз за окном был белый день, шторы были отдёрнуты, и лампа выключена. Я обрадовался и решил, что вот сейчас я рассмотрю лицо Хозяина… и вспомню, почему этот человек кажется мне таким знакомым… но не получалось. Никак не выходило. Я старательно поднимал взгляд, пытаясь сконцентрироваться на лице Хозяина, но оно казалось каким-то затуманенным, словно я глядел через стекло в двери больничной палаты, такое специальное замутнённое стекло, через которое нельзя разглядеть лиц, только неясные силуэты.
Хозяин явно чего-то ждал. Он то сидел неподвижно в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику, то вставал и начинал ходить туда-сюда, словно запертый в клетку тигр в зоопарке. Потом он снова садился и смотрел на часы. И ещё нетерпеливо косился на лежащий на столе мобильный телефон…
Наконец, когда Хозяин сделал, наверное, сотый круг по кабинету, телефон залился Сороковой симфонией Моцарта. Хозяин некоторое время смотрел на высветившуюся на экранчике надпись, а потом решительно нажал на кнопку и поднёс телефон к уху.
– Да? – негромко спросил он.
– …
– Ты проверил? Это точные сведения? И адвокат тоже?
– …
Тут я понял, что Хозяину звонит гадский Валик с докладом о нашей смерти. Вот оно как. Всё просто. Нет меня – нет проблемы. А то, что при этом пострадал адвокат, честно делавший свою работу, и невинный Антошка… Это упыря-Хозяина не волновало ничуть. Он дослушал всё, что ему сказал Валик, и тихо, но с нажимом произнёс в трубку:
– Хвалю, коли так… Теперь пусть жена Холодова как можно быстрее вступит в наследство… Да, я знаю, что через полгода. Ничего, потерпишь, теперь тебе осталось недолго ждать, Валик. Всё, пока больше не звони. Деньги на карту я тебе переведу. И если понадобится – свяжусь с тобой сам.
Хозяин прервал разговор, бросил трубку – дорогущую «Верту», словно простой одноразовый мобильник, - на стол и сказал:
– Да, Валик, недолго тебе осталось. Гуляй, пока молодой…
После этого Хозяин достал из уже знакомой мне тумбы початую бутылку дорогого виски, квадратный стакан, налил его почти в края и выпил одним махом, пробормотав:
– Ну всё… За упокой…
Потом он повертел головой, обводя взглядом кабинет, и неожиданно стал смотреть в мою сторону. А потом задал вопрос, от которого я выпал в осадок:
– Слушай, парень… Вот почему ты мне всё время снишься?
========== Глава 58. Холодное блюдо ==========
Потом Хозяин повертел головой, обводя взглядом кабинет, и неожиданно стал смотреть в мою сторону. А потом задал вопрос, от которого я выпал в осадок:
– Слушай, парень… Вот почему ты мне всё время снишься?
Я вздрогнул. Неожиданно, да… И я не нашёл ничего лучшего, чем ляпнуть:
– Вы меня видите?
– Вижу, - отозвался Хозяин. – Уже год, как вижу. Почти каждую ночь. В этих твоих драных джинсах и рубашке в клеточку…
Что? Я оглядел себя и понял, что в этом своём сне я выгляжу совсем не как Чоуроджи. Я вновь стал Мстиславом. Только не тем, кого авария отправила в инвалидное кресло – ноги мне повиновались вполне. И сейчас я был выше и крепче, чем привык себя ощущать… Но джинсы точно были мои, ещё интернатские – бледно-голубые, вытертые до невозможности, с распадающимися на нитки прорехами на коленях. И рубашка… Красная рубашка в чёрную клеточку, именно в неё я был облачён в момент ещё той, первой аварии… А потом я вообще не знал, куда она делась. По идее, рубашка мне должна была быть безнадёжно мала, но вот поди ж ты…
– Вообще-то, - задумчиво протянул я, - это я сплю… Это ты мне снишься…
Хозяин хохотнул:
– Значит, мы оба ненормальные! Что ж, я давно знал, что этим кончу, а ты – моя личная шизофрения… Выпьешь?
Я покачал головой:
– Я не пью. А даже если бы и пил – с вами не стал бы. Потому что вы убийца.
– Ты о чём? – удивился Хозяин и тут же швырнул в меня невесть откуда взявшийся в руке короткий нож. Я даже испугаться не успел, когда нож прошёл сквозь меня и воткнулся в раму висевшей на стене картины, чуть вибрируя. Всё-таки это сон. Но какой реальный…
Хозяина, похоже, разочаровало отсутствие видимых результатов, он вздохнул:
– Значит, всё-таки шизофрения… - а потом налил себе ещё виски и выпил. После этого глаза его странно заблестели, и он заявил:
– Говоришь, я убийца? А теперь посмотри на меня повнимательнее, мальчик-призрак… Странно, ты так похож на меня в юности… Может, ты и есть я?
– Нет, - ответил я, - это не так. Точно не так.
– Ну и хрен с ним. Посмотри всё-таки.
Я хотел сказать, что не могу, что всё равно не вижу его лица, как ни стараюсь, но тут словно кто-то навёл невидимую резкость. И я непроизвольно отпрянул. Потому что не видел в жизни ничего ужаснее – сизая, глянцевая кожа, покрытая неровными бугристыми поджившими шрамами. Лица у Хозяина практически не было.
– Что это? – спросил я, когда ко мне вернулся дар речи.
– Ты правда хочешь знать это, мальчик-призрак?
– Почему бы и нет? – ответил я вопросом на вопрос и, подойдя ближе, примостился на подлокотнике соседнего с Хозяином кресла. Я уже понял, что Хозяин ничего не сможет мне сделать, а послушать хотелось. Мне было понятно, что в прошлом моей семьи крылась какая-то зловещая тайна, за которую пришлось заплатить жизнью отцу и мне… и никаким боком к этому непричастным Антошке и адвокату.
Хозяин задрал голову к потолку – словно волк на луну - и рассмеялся странным смехом – словно скулил. А потом сказал:
– Ты действительно хочешь знать? На твоём месте я бы крепко подумал…
– Хочу, - отозвался я, - мне интересно, за что ты так безжалостно расправился с Холодовыми. Что они тебе плохого сделали?
– А ты не понял? – мрачно спросил Хозяин. – Ладно, слушай… Жили когда-то два друга… Назовём их Дима и Саша… И были они просто не разлей вода… А потом влюбились в одну девушку… Но это ещё не беда… Беда была в том, что девушка оказалась циничной, расчётливой стервой… И, выйдя замуж за одного, захотела поиметь обоих.