Хомодром: политические бега
Шрифт:
– Непростая задача… - проворчал Джитоу, - а вы уже делали что-либо подобное?
– Да, - ответила Фрис, - Мы с Олафом работали в Гетеборге и Мальме, в корпорации «Interdyn». Меньше – по флоту, больше по авиации и стрелковым системам.
– …В Африке тоже?
– как бы невзначай, спросила Люси, наливая всем еще саке.
– Верно, - Олаф улыбнулся, - а как вы догадались?
– Ну, это как бы, дедуктивный метод Холмса. Почему у вас на эсесовских мундирах «титановые ласточки», медали Шонао-Ка за военно-техническое сотрудничество?
Фрис задумчиво хмыкнула и произнесла.
– Ну, у вас и стажеры, мистер Джитоу.
– А про что кино-эпопея?
– спросил Хаген, решив отвлечь внимание от Люси.
– Сейчас мы к этому перейдем, - сказал Олаф, - представьте: начало весны 1945 года. Императорская Япония и 3-й Рейх терпят поражение за поражением. Уже потеряны захваченные ранее территории, и война пришла в их страны. В Европе - в Пруссию и Рейнскую область, в Азии – на острова Рюкю - Окинава и Огасавара - Иводзима. В Германии уже паника, в Японии пока лишь мысли о том, что поражение может стать катастрофическим. Японский флот еще способен сражаться, но амбициозные люди в адмиралтействе не поняли, как огромен перевес янки. 6-го апреля японская эскадра в составе линкора, крейсера и восьми эсминцев отправляется с Кюсю к Окинаве, чтобы атаковать англо-американские силы. Это суицид. На полпути к цели эскадру атакуют двести палубных бомберов с американских авианосцев, и в 3 часа дня 7 апреля она перестает существовать. Погибли четыре тысячи моряков и десять кораблей.
Олаф Экхелм сделал глоток саке и продолжил.
– А теперь наш альтернативный сценарий. В марте 1945-го, три грамотных молодых офицера: японец, манчжурец и германец, убеждают японский генштаб спланировать операцию «тэн-го» совершенно иначе, при той же численности моряков и кораблей. Новый состав эскадры не имеет надводных кораблей. Ее главная сила: субмарины-авианосцы и погружающиеся малые диверсионные катера. На авианосцах - разборные ударные самолеты и дроны. Эскадре предстоит действовать скрытно, атаковать тыл противника вдоль 20-й параллели, от Гавайев на востоке до Тайваня и Филиппин на западе. Эскадру долго готовят, и она выходит в море только в конце августа.
– Но в августе 1945-го Японская Империя капитулировала, - заметила Маке.
– Акт о капитуляции был подписан 2-го сентября, - поправила Фрис, - По сценарию, командование эскадры узнало об этом, уже находясь в походе, и решило продолжать боевые действия. Такое решение принимали многие японские командиры в реальной истории. Их отряды на Филиппинах и в Микронезии воевали до конца 1940-х годов.
Хаген задумчиво почесал в затылке
– Хэх… Но тогда они уже не военные моряки, а, типа, naval bandidos.
– Кстати да, - согласился с ним Джо Джитоу, - может, для кино это сойдет, но…
– Стоп!
– перебила Фрис, - Слушай, Олаф, ребята в чем-то правы. И у меня есть идея.
– Какая?
– Вот какая: они решат продолжить войну под старым манчжурским флагом. Под тем флагом Цин-Чао, который мы видели над этим офисом. Может, это судьба?
– Hamani te Paoro, - немедленно согласилась Люси.
– Давайте я позвоню Акава Фуро, - предложила Маке, - Я надеюсь… Ну, вы поняли.
Когда через час в кают-компании появился довольно бодрый Акава вместе с очень довольной собой Эуни, обнаружился глубокий смысл идеи Хагена и Люси на счет непременного распития саке в ходе встречи. Теперь характерный «выхлоп», еще исходящий от директора филиала, не отличался от «выхлопа», уже исходящего от уважаемых
…
14. Калейдоскоп чудес. Стрела, изменяющая судьбу.
Дата/Время: 20.08.24 года Хартии.
Тихий океан. Траулер партнерства «Te-Ke Toys».
=======================================
Катамаран-траулер «Ikilik» (на языке Папуа-Куануа – «Малышка»), порт приписки - Факфак, Хитивао (Западная Новая Гвинея) дрейфовал в практически пустом океане к северо-западу от Фиджи, между Тувалу (на востоке) и Соломоновыми островами (на западе). На 250 миль в любую сторону – только волны и никакой суши. Стояло тихое раннее утро, над горизонтом со стороны Тувалу, только что поднялся ослепительно сверкающий краешек Солнца, и метнул рыжие и мерцающие, как пламя, блики, по верхушкам низких пологих волн… Попав лучиком в правый глаз одному из (условно) рыбаков, океанийскому креолу лет немного старше 20-ти, который, лежа на циновке, расстеленной на палубе, шлепал пальцами по клавиатуре ноутбука.
– Блин! – отреагировал он, и посмотрел из-под ладони на восток, - Непоседа, повтори, пожалуйста, последнюю фразу.
– Очень сильный ветер Пулугу, - старательно повторила миниатюрная и потрясающе изящная негритоска – тинэйджер из племени татутату, сидящая рядом с ним, - Это не ураган, и не торнадо. Ты написал «ураган с торнадо», а было не так.
– Давай, попробуем найти правильное описание? – предложил он.
– Давай, - она кивнула, - Очень сильный ветер Пулугу поднимал камни. Все камни.
– ОК. Давай попробуем уточнить: что значит «все»? Камни какого размера?
Татутату замерла в полной неподвижности, предельно сосредоточившись в поисках корректного ответа на этот вопрос. А через полминуты на палубе возникли два новых персонажа: мелано-ирландский метис, примерно ровесник креола, темнокожий, но с пронзительно-зелеными глазами, и стройная, океанийская японка, года на три моложе. Шевелюра девушки (генетически черная) давно выгорела до пепельного цвета под экваториальным солнцем и стала жесткой от океанской воды, а ее кожа (генетически светлая) под воздействием того же солнца, приобрела цвет темной бронзы.
– Экипаж «Малышки» приветствует мистера и миссис Геродот! – объявил метис.
– Типа, прикалываешься?
– проворчал креол.
– Нет, Сиггэ, - ответил тот, усаживаясь рядом, - Просто, историей нельзя заниматься с таким серьезным видом.
– И нельзя так неподвижно сидеть! – воскликнула океанояпонка, и начала энергично тормошить застывшую татутату, - Йи! Что ты изображаешь Тутанхамона!?
– Екико, я не знаю, кто такой Тутанхамон, - ответила Йи, неохотно выходя из полной неподвижности, - Сейчас, я думаю про камни и про большой ветер Пулугу.
– Тутанхамон, - объявила японка, - это такой египетский фараон. Он правил три с половиной тысячи лет назад, а теперь его мумия в музее в Каире, на Ниле, чуть выше дельты. Вообще-то, свинство, да, Ринго? Человек лежал себе в пирамиде, никого не трогал. Приперлись какие-то швонцы, вытащили, засунули в витрину, как в лавке.
– Да, это нетактично, - согласился метис, - Только, он лежал не в пирамиде, а типа, в капонире. В тот период фараонов складировали уже не в пирамидах в Гизе, а в таких капонирах в Луксоре. Это тоже на Ниле, но выше по течению, в сторону Асуана.