Хомячок на лезвии. Дилогия
Шрифт:
В кухне обнаружился переодетый и умытый цвирк, то есть… Крыкс его зовут. Он что-то насвистывал себе под нос и заливал кипятком большую кучу невразумительной грязи, которую растолок в круглой плошке.
— А это из чего? — С легким подозрением я покосился на коричневую глиняную массу.
— Всякое, — отмахнулся парень, разливая получившуюся жидкость по трем кружкам. — Но на выходе вкусно и почти что пахнет, как когда-то питалка в шланге.
— Хм, знаете, Лали. Я думаю, мне не стоит вас объедать. Давайте я съем вот этот… мох и пару яиц.
— Брезгуешь или думаешь, что отравим? — Девчонка сноровисто разложила кашу по кривоватым мискам.
— Не то чтобы брезгую, но все равно опасаюсь есть что-то из абсолютно незнакомых ингредиентов. Тем более что мы не знаем, насколько отличаются наши тела, — осторожно пояснил я.
— Вот вроде и незнакомые слова говоришь, но понимаю, — задумчиво почесала нос Лали. — Кашу можно. Каша — она и есть каша, там одни толченые зерна. А питалку лучше не пей пока, тут ты прав. Крыкс, помнишь, как того пацана пронесло? Ну, того, который игрушкой был при хозяйском сынке, а потом подрос и его обратно сдали? С непривычки неделю в сортире сидел и с морды спал так, что мы уж думали, все, на убой.
— Угу. А тут вообще, считай, целка, — самодовольно хмыкнул абориген, — он на горшке точно сдохнет.
Ели, к моему великому счастью, молча. Коричневые мешочки оказались полны икринок, которые надо было выдавливать на сухую галету из злаков. Не сказать, что очень вкусно, но и не смертельно противно, зря девчонка на них ругалась. Чем-то напоминало чуть подсоленный рыбий жир с горьковатым послевкусием. Тем более что в силу моей «девственности» мне выдали всего одно яйцо. Дабы «не пронесло».
А сами хозяева на пару проглотили весь десяток с неизменным аппетитом. Еще я заметил кое-что интересное. В этих самых икринках содержались микродозы энергии, странным образом похожей на трижды переработанную скверну. Буквально самые-самые крохи. Но наверное, больше обычные люди и не усвоят. Зато она действительно может продлить им жизнь и молодость. Не так, как жнецам. Лишь в два-три раза от обычной.
Глава 10
Лали
Вот мра его знает, верить или нет. Может, и не врет… Скорее всего, он не смог бы имитировать такое искреннее незнание простых вещей. Так что этот гладкий чувак реально вылез из какой-то или очень древней, или очень дальней дыры.
Интересно, что ему нужно? Я прямо чую, что не просто так он по Перепечкам шарился. Но сейчас кашу жрет и никуда бежать не рвется. Только вопросы задает, причем о самых обыденных вещах. Ну так это укладывается в легенду.
А вот на всякое упоминание зверомордых напрягается. Не, так-то не особо незаметно. Не всматривалась бы так тщательно, никогда бы не заметила. Только зрачки реагируют — чуть-чуть вздрагивают всякий раз. А еще я куцыра невидимого слышу все время, так он словно по заказу на каждое «зверомордый» зобом пыхтит. Или не зобом. Или не пыхтит… но че-то делает, короче, и я слышу.
Они уже успели ему что-то сделать? Чисто теоретически — могли. Эти кому угодно нагадят с разбегу, даже как звать не спросят. Кажется, он упоминал, что шел по какому-то следу?
— А кого ты искал? — Чего гадать, если можно спросить напрямую? Даже если не ответит, реакцию никто не отменял. Посмотрю на нее и буду думать.
Мез ненадолго замер, так и не опустив ложку в кашу, окинул нас с Крыксом оценивающим взглядом и вздохнул. Потом будто бы решился на что-то и ответил:
— Я был не один такой. Со мной были еще люди. И… дети.
— Вас поймали прямо возле схрона?! — Я уронила ложку. — Тогда понятно, почему от него ничего не осталось.
Гость многозначительно промолчал, продолжая медленно размазывать кашу по стенкам тарелки. Видимо, аппетит у него пропал.
— Их не убили, а забрали. Эти ваши зверомордые. Я не знаю зачем.
— Не хочу тебя огорчать, чувак, — мрачно хмыкнул Крыкс. — Но вряд ли твои соплеменники еще живы. Зверомордые, они без башки. Даже ради удовольствия могут замучить. А уж если решат, что кто-то знает какой-нибудь секрет… или там путь к другому схрону... или еще чего... В общем… — Он вздохнул и уткнулся в миску.
— Они дети! И я знаю, что они живы! Потому мне и надо в город. — В глазах Меза блеснул гнев, и мы с Крыксом снова синхронно настороженно принюхались. Ой, не нравятся мне эти звоночки интуиции.
— Я тебе сочувствую. — Каша стала на вкус почти как шушпаньи яйца. — Но в город не советую. Пропадешь. И мы тут тебе не помощники… Задаром, во всяком случае.
И стала бодро лопать безвкусную размазню. А что? Между прочим, проталкивать кашу в сведенное судорогой горло — это ваще героизм. И не показывать мягкое хомячье пузо, со всех ног кидаясь помогать малознакомому чуваку. Еще и бескорыстно. Ибо это у него детей украли, не у меня.
Да кто б знал, сколько раз мое бескорыстие и доброта с милосердием, смазанные доверчивостью, мне же боком вылезали еще в питомнике и сразу после него. Били-били, слава мре, не добили. Один Крыкс, как исключение, только подтверждает правило. И то с ним я местами осторожничаю.
Так вот! Сама себя взяла за горло и придушила, чтоб бескорыстие дурацкое не выскочило из груди через рот словами и не расстелилось перед гладким гостем мягкой постелькой — бери не хочу. Нет уж! Деловые отношения надежнее, практичнее и умнее!
— И что ценится в этом новом мире? Вряд ли деньги, — посмотрел на нас гость.
— А что у тебя вообще есть? — прищурилась я, мысленно добавив: «Ну, кроме куцыра и гладкой задницы».
Парень задумался, но ненадолго.
— Сила. Я могу предложить вам свою силу в качестве оплаты.
— В смысле? — одновременно заинтересовались мы с Крыксом. Причем вот же одношланговые, даже прищурились одинаково скептически — я в Крыксью морду уже который раз как в зеркало смотрюсь. Наверное, поэтому мы и поладили когда-то и не разошлись до сих пор.