Хорошая девочка
Шрифт:
«Еще не до конца»…
«Много осталось?»
«За сегодня управимся».
«Если бы не облизывались на кое-чью задницу, справились бы раньше», – не упускает возможности подколоть девочек наш бариста. И в чате повисает звенящая тишина. Что такое? Неужели кто-то вспомнил о субординации? Хмыкаю. Никогда не стремилась к тому, чтобы передо мной пресмыкались.
«Ну-у-у, посмотреть там есть на что, давай честно», – строчу, улыбаясь. Чат взрывается кучей смайликов на любой вкус. Что я поняла, став работодателем, так это то, что нынешнее поколение
Когда детишки начинают собираться, у нас уже все готово. Бекетов куда-то запропастился, но если честно, я так волнуюсь, как все пройдет, что даже о нем не думаю. У меня тут аж пятнадцать детишек разных возрастов. И я не справлюсь с поставленной задачей, если хоть одному из них не понравится или в какой-то момент станет скучно.
– Ну что, ребята, все вымыли руки? Тогда становимся вокруг стола. Рядом с каждым из вас находится набор продуктов. Кто помнит, что мы будем готовить?
– Макаронс! – звучит нестройным рядом.
– Макароны? – улыбаюсь в камеру. – С мясом? Или томатами? А может, с сыром?
– Не-е-е-ет. Макаронс!
– Макаронс? Это что-то другое? – делано-удивленно распахиваю глаза.
– Да-а-а!
– И что же? Аля…
– Это десерт!
– Гоша?
– Это такие круглые вкусные штучки…
– Нина?
– Разноцветные пирожные.
– Тогда уж печенье, – поправляю я. – А точнее – французский вариант миндального печенья с хрустящей корочкой и ароматной начинкой. Сразу замечу, что процесс приготовления макаронс требует аккуратности и внимания к деталям. То есть это почти волшебство. Кто из вас не боится овладеть магией? Есть такие?
– Я!
– Я!!!
– Что же… Тогда приступим.
Я тянусь за миской и замираю, почувствовав спинным мозгом чужой внимательный взгляд. Бекетов! Вот и что он тут забыл? Отвлекает! Дети оглядываются. И как прикажете удерживать их внимание, когда его на себя перетягивает чемпион?
– Я могу вам чем-то помочь? – вздергиваю бровь.
– Если только угостите этими… как их?
– Макаронс! – в один голос подсказывают дети.
– Ну-у-у, не знаю. Дети, мы угостим этого дядю?
– А он хорошо себя вел? – поправляет на маленьком носике большие очки до этого помалкивающая восьмилетка. Мои губы невольно растягиваются до ушей. Хорошо? Ага. Как же.
– Не думаю.
– Эй! Я только что вот этими руками отмыл огромную витрину! – возмущается чемпион.
А до этого этими самыми руками здорово меня облапал. И мне это понравилось. Мамочки!
– Не знаю, не знаю. Достаточно ли этого?
– Он может помочь нам с готовкой!
– Отличная идея! Смотрите, какой он сильный, ребята! А что это значит? – задорно сощуриваюсь я.
– Что?!
–
Самая тяжелая работа – это принеси-подай. Помогаю детям, что-то подсказываю, смешу, а сама нет-нет да и кошусь на Бекетова, которого детишки принялись эксплуатировать со всей широтой не такой уж простодушной детской души. А тот ничего. Хорошо держится. Вовлекается, шутит, находит подход ко всем. Мы так хохочем, что в зал заглядывают то баристы, то официанты. Дети в полнейшем восторге от моего невольного соведущего. Да и я, если честно, тоже.
Раздав малышню родителям и снарядив им остатки пиршества с собой, возвращаюсь в зал, где мне еще предстоит навести порядок. Бекетов дожидается меня там.
– Вкушно! – заявляет он, целиком засовывая в рот печенье.
– Спасибо.
– Ты просто создана для того, чтобы вести мастер-классы для детей.
– Спасибо еще раз. Ты, кстати, здорово мне помог, – не могу не отметить я. – Не думал над тем, чтобы стать тренером? Тебе отлично удается ладить с детьми.
– Вообще-то думал.
– Правда? – Искренне заинтересовавшись, я даже перестаю драить стол. – Так почему ты еще не взял ребят? Дава мечтает о тренировке с тобой.
– Это большая ответственность, – морщится Бекетов.
– А ты к ответственности не привык, – понимающе киваю я.
– Смотря что ты имеешь в виду. Свои обязательства я всегда выполняю.
– Ясно. А ты ведь довольно давно завершил карьеру, да?
– Года четыре назад.
Ну-ну. Готова поспорить, он может сказать, сколько дней и даже часов прошло с тех пор, как он заявил о том, что уходит из спорта.
– И чем ты занимался все это время? Просто болтался по свету?
– А если так? – сощуривается зло.
– А если так, я тебе жутко завидую.
– Чему тут завидовать? – все еще ожидая от меня какого-то подвоха, настороженно интересуется качок.
– Тому, что ты можешь себе это позволить. Хочешь прикол?
– М-м-м?
– Я ни разу не была за границей.
– Серьезно? Ты же еврейка!
– А, ну, в Израиле была, да. Но это не считается. Там все свои. Нет ощущения смены картинки.
– А почему так? Не поверю, что из-за нехватки финансов.
– Да как-то не принято у нас было в семье. Мама ведь – прокурор. У них это не очень приветствуется.
– Прокурор? – кривится Бекетов. – Вот не зря я что-то такое подозревал.
Смеюсь. Собираю грязные миски одну в другую.
– Что? Передумал? Свадьбы не будет?
– Но-но! Меня таким пустяком не испугаешь.
– Тогда завтра встретимся, чтобы… – невольно краснею, – продолжить?
– Да шо ты говоришь такое! – с картинным еврейским акцентом замечает Бекетов. – Я же занятой человек. Давай сегодня? – ловит меня за талию. А я пополам сгибаюсь, утыкаюсь лбом в его твердый живот и смеюсь, смеюсь... Все больше убеждаясь в мысли, что даже если он и тупой, как я изначально было решила, то тупой не безнадежно.