Хорошая плохая девчонка
Шрифт:
Кстати, ценник, который повесила Дэниель на профессора Пенденнинга, гласил: «Пять центов».
Сегодня у меня жутко разболелась спина, я весь день пролежала на нарах и не могла даже подняться, чтобы поесть и попить.
Когда ты пишешь роман (что почти то же, что писать дневник), то самое ужасное заключается в том, что ты словно попадаешь в ловушку для рассказчика: то есть ты знаешь, что грядет новый день, и новый час, и новая минута. Постепенно все эти бесконечные дни заживо сжирают тебя, и ты чувствуешь себя словно
Я терпеть не могу эту пошаговую философию жизни, которую пропагандирует профессор Реджинальд. Я считаю, что многие шаги можно просто пропустить.
Особенно те, что доставляют тебе большое горе или большую радость.
Вспомни дьявола, он и появится. Сегодня ко мне опять пришел профессор Реджинальд и сел на свой складной стульчик около моей камеры.
— Спасибо за роман, Ла. Мне он очень понравился. Твой роман, он, знаешь… Очень интересный.
Я не хотела, чтобы он видел меня. Поэтому легла, накрылась подушкой и притворилась, что не слушаю его.
«Очень интересный».
— Пока я читал, все время думал о тебе, Ла. Твое лицо было перед моими глазами. Мне не терпится узнать, что будет дальше, Ла. Чем все это закончится?
Сама не знаю, зачем веду этот глупый дневник и записываю туда всякие глупые вещи, как советуют мне всякие глупые люди вроде профессора Реджинальда. Глупые, глупые люди.
— У меня накопилось много вопросов, Ла. Вопросов о твоей жизни, и о профессоре Пенденнинге, и о твоем доме в Малибу. Тебе интересно узнать про мои вопросы? Ты киваешь? Хорошо, я буду считать, что да.
Меня все время удивляло: как это люди пишут книги, а потом выслушивают мнения других о своих произведениях. Такое ощущение, что эти другие не имеют понятия о самых простых вещах. Это же художественная литература, понимаете? Сила моего воображения, и точка.
— Меня очень занимает вопрос о том, что случилось с доктором Пенденнингом. В романе ты намекаешь, что избила его до смерти кочергой, однако в это трудно поверить. К тому же в полиции нет данных по этому поводу. Вдобавок тебе никогда не предъявляли обвинения в его убийстве, хотя он и пропал без вести примерно в то же самое время. Ты можешь рассказать мне, что на самом деле произошло, Ла? Он был твоим консультирующим психологом и совершенно очевидно, что он перешел грань профессиональных отношений. Но что на самом деле случилось с профессором Пенденнингом?
«Убирайтесь к черту, профессор Реджинальд. Уходите, уходите, уходите, уходите».
Он пододвинулся ближе к решетке. Решетка пододвинулась ближе ко мне.
— Что произойдет в пятой главе, Ла? Пожалуйста, закончи эту сюжетную линию про это единственное преступление, в котором ты косвенно созналась, про кочергу и профессора Пенденнинга. Он вломился к тебе в дом? Он преследовал тебя до самого дома из супермаркета «У Ральфа»? Или ты застукала его ночью, когда он копался в ящике с твоим нижним бельем? Или он вошел к тебе в комнату через сквозной стенной шкаф? Расскажи нам, что произошло, Ла! Подойди поближе к решетке, вот так, еще ближе. Дотронься до моей руки, не бойся. Ты очень красивая девушка, Ла. Тебе кто-нибудь говорил об этом? Да, я знаю, многие тебе об этом говорили, но говорили ли они об этом так, как сказал это я? С абсолютной искренностью и убежденностью.
Некоторым из них ничем нельзя помочь. Ты пытаешься, пытаешься, но у тебя ничего не выходит.
Я держала его руку через решетку. Это была не такая уж большая уступка.
— Посмотри на мои вены, малышка. Синие прожилки, по которым медленно течет кровь от моего запястья к моему сердцу. Я не боюсь тебя, Ла. Я знаю, ты не причинишь мне боли. Мне только нужно знать, что ты мне скажешь.
Если ты не можешь помочь им, тогда нужно им это сказать. Так я и сделала. Я сказала ему одну вещь, в которой была абсолютно уверена:
— Нет никакой пятой главы, малыш. История всей моей жизни уже рассказана.
Похоже, писательское мастерство опасно: оно успокаивает и убаюкивает тебя и дарит тебе ложное чувство безопасности. И ты не успеваешь оглянуться, как обнаруживаешь, что в твоей жизни появился потенциальный сексуальный партнер вроде профессора Реджинальда, который явно далек от твоего идеала.
Поверьте моему опыту, попытка найти идеального партнера в эмоциональном и сексуальном планах не более чем фантазия, далекая от реальности. Если верить этой несбыточной мечте, то как только вы найдете такого человека, вас более не будут беспокоить банальные проблемы большинства людей. Теперь у вас и вашего идеального партнера впереди вечность: вы занимаетесь любовью, ходите в кино, свертываетесь калачиком на диване и смотрите видеофильмы. Может, у вас родится прекрасный ребенок (это мы уже проходили). Вероятно, вас ждет впереди много чудесных приключений (и это тоже). Возможно, ни один ваш день не проходит без обоюдных признаний в вечной любви и преданности (вы даже не представляете себе, каково это). Таким образом, сгорая от любви и понимая, что теперь это на веки вечные, вы постепенно подходите к той точке, которую я называю конечной точкой желания. Точке невозвращения, после которой не существует более иного поиска.
Однако все это романтические фантазии. А жизнь — это далеко не романтическая фантазия.
В действительности настоящая любовь может быть столь утомительной, как ничто другое. Я понимаю, что это как холодный душ, но таковы факты.
Возьмем, к примеру, меня с Мануэлем. Это была самая прекрасная любовь во всех смыслах. С первого мгновения, когда увидела его возле кегельбана, где он пытался угнать мотоцикл моего парня, я не переставая думала о его прекрасном лице или предавалась мыслям о том, как мы занимаемся любовью на полу, пляже или траве или одном из тех мест, где мы обычно занимались любовью, никогда специально это не планируя. А когда в силу обстоятельств я не могла быть с Мануэлем, то я всегда представляла его лицо вместо лица любого Безымянного Джо, с которым в тот момент занималась любовью.
Это просто как дважды два: когда у тебя есть такой парень, как Мануэль, любой другой мужчина оказывается второсортным.
Мы с Мануэлем всегда разговаривали на языке любви, даже когда сердились друг на друга и даже когда решили больше не встречаться. В некоторые моменты сила нашей любви была такой разрушающей, что я не выдерживала и сбегала от него, пытаясь замести следы, но он всегда находил меня, и мы опять погружались в старые ссоры, которые нас и разлучили.
— Конечно же, я люблю тебя, — настойчиво объясняла я ему, снова и снова. — Конечно же, я люблю тебя, Мануэль. Какой же ты глупенький. Te amo, pobrecito. [13] Te amo. Навсегда.
13
Люблю тебя, беспутник (исп.).
Но все-таки я не могла заставить Мануэля поверить мне. Возможно, именно по этой причине наши отношения породили столько трагических событий (о которых можно прочесть в прессе).
Как сейчас помню ту ночь в Малибу, которая служит доказательством того, насколько страстными и запутанными были наши отношения.
— Ты дурно поступаешь, Мануэль, — говорила я ему. — Так не может больше продолжаться. Ты забираешься ко мне в окно, когда тебе вздумается, в то время, когда у меня гости. Это мой дом, малыш. Тебе следует заранее предупреждать меня о своем приходе. И перестань закатывать эти глупые сцены.