Хорошая жена
Шрифт:
Я поблагодарила и под палящим солнцем поплелась обратно к дому. Повязав шарф вокруг головы и вскипятив воду, я приступила к уборке.
Я вымыла стол. Пол на кухне и в ванной комнате. Я вымела мертвых насекомых из всех закоулков и выкинула их за порог. Я протерла стекла и подоконники, очистила краны от налета и ржавчины, промыла стены, словно стирая мочалкой и химическими средствами все свои сомнения.
Возможно, больше всего в жизни мы сожалеем о вещах, которые не сделали, чем о сделанных ошибках.
Что бы на это сказал мой отец? Допустимо ли преуменьшать важность страсти в жизни
Пальцы под воздействием воды и химикатов сморщились и стали похожи на розовый чернослив. Моя спина гудела от бесконечных наклонов, и я промокла от пота с головы до ног. Генеральная уборка Casa Rosa была практически безнадежной затеей, но я была полна решимости довести дело до конца.
— Выглядит как попытка отмыть нечистую совесть, — прокомментировала наконец появившаяся Мэг. — Отскабливаешь грехи? Не предлагай мне присоединиться. — щека, которой она прижималась к подушке была розовой и помятой, светлые волосы спутались. — Есть горячая вода?
— Я ее всю использовала.
Мэг задумалась.
— Это почти невозможно, — сказала она, — но, если надо, Фанни, я готова мыться в холодной воде из чувства солидарности с тобой.
Из угла, где я стояла на коленях над лужицей воды, я ответила:
— Позвони в аэропорт и забронируй рейс домой.
— Пожалуйста, Фанни, позволь мне остаться. Пожалуйста.
— Почему она здесь? — шепнула мне Бенедетта, когда немного позже мы вместе с Мэг приехали повидаться с ней. — У нее опять проблемы?
— Надеюсь, что нет.
Бенедетта широко открыла темные глаза, и я увидела, как красивы они еще были, и вспомнила, как они нравились моему отцу.
— От нее одни неприятности, Фанни.
Мэг вела себя наилучшим образом, но ей не был предложен свежий помидор с грядки Бенедетты, и я поняла намек.
Как ни странно, но и на следующее утро Мэг все еще была в Casa Rosa. Мы позавтракали у Анджело.
— Amore! [19] — позвала с кухни занятая у кофеварки Мария.
19
Любовь, любимый (итал.)
— Вот так матери обращаются к своим сыновьям в Италии, — сообщила я Мэг.
— Маменькин сынок? — Мэг обаятельно улыбнулась покрасневшему Анджело, который поспешил на зов матери.
— Не больше, чем Саша.
Мэг попыталась нахмуриться, но не смогла.
— Саша не всегда слушается мамочку.
Булочка Мэг была крошечной, но она почти не прикоснулась к ней.
— Ты должна поесть, — сказала я. — Завтракать надо по-королевски.
— Забавно, как мы повторяем одни и те же слова. Я говорила это Уиллу. В школе над ним издевались, и из-за этого он потерял аппетит.
— Над Уиллом? Издевались?
Мэг казалась удивленной.
— Разве он тебе не рассказывал? Нет, думаю, он бы не стал. Он скорее бы умер, чем признался, что был напуган. Но он действительно боялся.
— Продолжай.
Мэг лизнула кончик пальца, коснулась крошки и положила ее в рот.
— Я боялась бабушки и дедушки. Не то, чтобы они были злыми, просто старыми и скучными, и все время проповедовали. Я всегда боялась, что однажды вернусь домой и обнаружу пару трупов. Вот почему Уилл всегда ждал меня после школы. Это была одна из причин, почему над ним издевались. Держится за юбку сестры.
— А остальные причины.
В голосе Мэг прозвучало нетерпение.
— Их было много.
Прогудел рожок. Это был Рауль, он припарковался под деревом и подошел к нам.
— Я заехал попрощаться. Как оказалось, я не могу остаться.
Мэг порылась в сумке и достала губную помаду, которой пользовалась даже в жару. Темно-розовый блеск сиял на ее губах.
Отъезд Рауля меня не удивил. В его пребывании здесь не оставалось никакого смысла. Мы оба должны были вежливо и корректно сгладить неловкость и не преступать границы впредь. С внезапной вспышкой горечи и сожаления я подумала о том, как буду скучать по нашим разговорам.
Рауль встал, чтобы идти, но сначала наклонился и поцеловал меня.
— Я буду в Англии в конце года, — мягко сказал он. — Я тебе позвоню. Надо поговорить о бизнесе.
— Ты решила, где похоронить прах Альфредо? — Мэг наблюдала, как автомобиль Рауля пересек площадь и скрылся за поворотом.
— Нет.
— Я думала, что ты именно для этого приехала сюда, — невинно заметила она. Сейчас все ее внимание было обращено на фургон, из которого разгружали лотки со шпинатом и дынями. — Твои планы изменились, Фанни? Это не совсем похоже на историю «я-еду-хоронить-прах-отца». Особенно после появления Рауля. Скорее, это маленький побег, чтобы без суеты подумать, что дальше делать с моим братом. — она немного помолчала. — Может быть, ты думаешь, что ваш брак изжил себя. С браками это случается. В начале мы полны самых лучших намерений, но жизнь вносит свои поправки. — она быстро взглянула на меня. — Ты красиво избавилась от Рауля. Что мне будет за молчание?
— Конечно, я расскажу Уиллу.
— А я бы не рассказывала, — посоветовала она.
Я играла с пакетиком сахара.
— Я купила себе небольшую передышку.
— Извини, что помешала.
— Нет, это не так. — я оплатила счет. — Уезжай домой, Мэг.
— Считай, что я предупреждена, — Мэг поднялась на ноги. — Жизнь людей принадлежит только им. И она должна быть тайной.
Мэг не уехала и через несколько дней. Конечно, она и не собиралась. Сначала были трудности с обменом билета. Потом оказалось, что на все рейсы до Лондона свободных мест нет. Наконец она предложила:
— Смотри, я могла бы остаться здесь до твоего отъезда. Это всего одна неделя.
С каждым днем в долине я все больше теряла связь со своей прежней жизнью. Я словно смотрела на нее сквозь тусклое стекло, без ностальгии, равнодушно забывая о деталях. Сонное спокойствие окружило меня плотным коконом, и я была счастлива сидеть, ничего не делая, в потоках света и тепла.
Я думала о Хлое, о прочных узах, связывающих меня с ней, и о том, как после ее рождения я перестала быть независимой личностью. Я думала о Рауле, моем первом возлюбленном, от которого я бежала во второй раз. Об Уилле, моей большой любви. О наших жизнях и пропасти между нами.