Хорошая жена
Шрифт:
— Возвращайся домой, — сказала я. — Я не хочу видеть тебя здесь. Это мое личное пространство.
Губы Мэг дрогнули.
— Не злись, Фанни. Я не уверена, что справлюсь без тебя.
— А ты попробуй.
— Я пробовала, ты мне нужна.
Полночь уже миновала. Было жарко, я устала, аэропорт был далеко, а Мэг, как обычно, явилась с неподъемным багажом, так что я не знала, что тут можно поделать.
Мы расчистили пространство во второй спальне. Вдыхая запах камфоры, я опустилась на колени перед нижним ящиком комода
— Все отлично устроилось, — сказала она.
Разгоряченные от усилий после передвижения мебели, мы вышли из дома и медленно шли по дороге.
— Что ты сделаешь со мной завтра утром, — спросила Мэг.
— Не знаю.
Наши ноги поднимали облачка белой пыли. В кустах пели цикады. Темнота была пропитана запахами базилика и майорана с легким шлейфом лимонника — так далеко от прохладного и сырого Ставингтона.
Я нарушила молчание.
— Я давно не интересовалась делами. Есть новости?
— Опросы показывают, что Уилл теряет поддержку, — голос Мэг звучал озабоченно, — но этого можно было ожидать. Все хотят перемен. Люди устают даже от бесконечных добрых намерений.
Мы шли мимо масличных деревьев и виноградника, где виноградные лозы тянулись строго по прямой линии. В конце каждого ряда был высажен розовый куст.
— Красивый штрих, — заметила Мэг.
Я растерла в пальцах листок тимьяна и понюхала.
— Неповторимый запах. Его невозможно собрать в бутылку.
Мы остановились на развилке дорог. Один рукав дороги вел в Фиертино, чьи огни в ложбине между холмами напоминали сверкающее ожерелье. Другой, извиваясь, поднимался мимо Casa Rosa на холмы. Мэг откинула волосы.
— Жарко.
— Этот город полная противоположность Ставингтону, — мой голос прозвучал неожиданно страстно.
— Бедняжка, тем хуже для тебя.
— Может быть. Но я кое-что поняла, пока была здесь.
— Это Рауль помог тебе понять? — спросила она.
Мы пошли дальше.
— Мы с Раулем хорошие друзья. Я знала его задолго до встречи с Уиллом.
— Ну, раз ты так говоришь, Фанни… — Мэг пнула камешек носком сандалии. — Я была хорошей, Фанни, — сказала она. — Я чиста, как стеклышко. Я действительно пыталась. — я была тронута мольбой в ее голосе. — Жаль, что я другая, Фанни. Жаль, что я все делала по-другому. Я бы никогда не кончила так, не попала в зависимость от бутылки. — Мэг сильно, до боли потянула себя за волосы. Я глубоко вздохнула, и Мэг это услышала. Она горько усмехнулась. — Алкоголь действительно разрушает. С ним не нужны друзья, муж, любовники. Только сын, но он вырос и ушел. Все оставили меня. — она помолчала. — Тебе все удалось лучше. Ты всегда все делаешь хорошо… добрая Фанни.
— Достаточно, Мэг, — сказала я. — Мы уже говорили об этом раньше.
Мэг сделала быстрый поворот вокруг себя.
— Две старых каторжницы.
— Не таких уж и старых. — в лунном свете лицо Мэг выглядело странно напряженным — Что случилось?
— Я пытаюсь хмуриться. Сделала инъекции ботокса. Я подумала, если я не смогу хмуриться, жизнь будет казаться не такой ужасной. Но я все время забываю.
Я обнаружила, что стою посреди залитой лунным светом дороги над сверкающим огнями Фиертино, согнувшись пополам от смеха.
— Тебе тоже надо уколоться, Фанни, — предложила Мэг, когда я немного отдышалась. — У тебя есть несколько морщинок.
Я сунула руку под ее худенький локоть.
— Мэг, почему бы тебе не закончить тот университетский курс, о котором ты рассказывала когда-то?
Она замерла, но не отстранилась.
— Я недостаточно умна для этого.
— Достаточно, не скромничай.
Мы повернули назад к Casa Rosa.
— Я боюсь, что проиграю свою личную битву, — быстро проговорила Мэг. — Я начеку все двадцать четыре часа в сутки. Но демон пьянства пытается проскользнуть сквозь мою оборону в темноте, когда я сплю или грущу. Или хочет перехитрить меня при свете солнца, в скуке дня, когда всем вокруг все равно, существую я или нет.
— Саше не все равно. Уиллу не все равно. И мне.
— Саша мой сын. Не муж, не любовник и не друг.
Ночью я услышала, как Мэг закричала. Я откинула простыню и прошла через комнату по прохладному полу. Мэг свернулась в комочек на краю постели, простыни были скручены и сбиты в комок. Я наклонилась, она бормотала что-то невнятное: печальный, всхлипывающий звук. Неспособная утешить ее и чувствуя вину за то, что не хочу видеть ее здесь, я постаралась расправить простыни.
— Мэг?
Ее глаза распахнулись, но она смотрела сквозь меня за пределы реальности.
После того, как она успокоилась, я спустилась вниз и достала две бутылки вина — Vina L'Apparita (из винограда мерло) — которые подарил мне наш хозяин в La Foce. За них стоило умереть, так что я надежн, спрятала их в картонную коробку.
Наверху я искала аспирин для моей больной головы и вытряхнула на постель содержимое сумочки. Из нее выпал мой новый мобильный телефон, и я включила его. На экране вспыхнуло текстовое сообщение: «Я люблю маму. Хлоя».
Я села и навзрыд заплакала о моем умершем отце и далекой дочери. Слезы утраты и сожаления.
На следующее утро я оставила спящую Мэг в Casa Rosa.
В Фиертино был базарный день, и площадь была запружена фургонами и киосками, продающими по сниженным ценам посуду, корзины из рафии и груды овощей. Я купила пластиковое ведро, резиновые перчатки, щетку, дезинфицирующие и моющие средства и раствор для удаление ржавчины.
— Синьора, — черноглазая женщина заметила у меня на руках красные шишки и протянула мне тюбик крема. — От москитов, — с улыбкой сказала она. — Бальзам.