Хорошая жена
Шрифт:
— Это было дружеское предупреждение. Бенедетта беспокоится о нас.
— Да, дорогая. — она взглянула на меня. Я не знала, что означает ее взгляд, за исключением того, что я чувствовала неловкость и узы, которые связывали нас с Мэг, тяготили меня, как никогда ранее.
Мы проверили наш гардероб и решили ехать в Сиену. Мы подмели полы, полили растения в саду и обошли вокруг дома, закрывая ставни.
Мэг была одета в красную юбку, белую блузку и огромные солнцезащитные очки.
— Мы отлично смотримся вместе. — в машине она спросила меня. — Я действительно помешала тебе с Раулем?
— Нет, я уже отказала ему.
— Почему?
Я взглянула на нее. Руки Мэг были сложена на коленях, и она смотрела прямо перед собой.
— Мне не нужен любовник.
— Но тебе не нужен и муж.
— Ах, — ответила я. — Ну, один-то у меня уже есть.
Она резко отвернулась, но я успела заметить слезы, текущие из-под темных очков.
Выйдя замуж за Уилла, я могла думать только о нем: о моей страсти к нему, моей гордости и восхищении его амбициями, моем волнении от того, что он выбрал меня. Он чувствовал то же самое. Только позже я поняла, что мне придется отвечать и за другие жизни, и нести этот груз самостоятельно.
Мы провели день, исследуя город и бесцельно блуждая по улицам. Мы покупали салями, оливковое масло и коврики из рафии, а Мэг настояла на своем подарке для моей кухни — бело-синем фаянсовом блюде.
— Кусочек Италии, — сказала она, — для Ставингтона.
Мы пришли к согласию, что собор похож на черно-белый кошмар и решили пренебречь им ради кафе на краю площади, где заказали фисташковое мороженое и кофе.
— Как хорошо, — мягко сказала Мэг. — Жаль, что Уилла здесь нет. — я промолчала. — Знаешь, что я думаю? Подозреваю, что у тебя с моим братом наступил кризис среднего возраста. Думаю, Уилл никогда не признался бы в этом. — она поковыряла ложечкой бледно-зеленую смесь с крупными блестящими орехами. — Я могла бы им заняться.
В одну секунду наше согласие и мир между нами был разрушен. Мое горло сжалось от старой ревности. Нет сомнений, Мэг была права. Но я не могла больше вынести ее присутствия в моей жизни. Наша личная интимная жизнь, со всеми ее слезами и обрывками любви, при всей ее ненадежности и шаткости, принадлежала только нам — Уиллу и мне.
Мэг положила в рот ложечку мороженого и проглотила. Солнце передвинулось. Через площадь легла тень. Птицы поднялись в небо и с пронзительными криками кружили над колокольней.
— Мэг, сказала я, — когда мы вернемся в Ставингтон, ты найдешь себе жилье.
Ее ложка упала в стеклянную вазочку.
— Господи, — сказала она и побледнела под загаром.
— Думаю, так будет лучше.
— Я не могу, — спокойно сказала она. — Я не умею быть одна.
— Ты не обязана уезжать далеко. Ты говорила мне, что готова управлять своей жизнью.
Она покачала головой.
— Я не уверена. — Мэг вскочила на ноги. — Мне надо подумать. — она взяла свою кожаную сумку, накинула ремень на плечо и скрылась в переулке.
— Мэг! Вернись.
Злясь на нее, в ярости от своей несдержанности, я минут пять пыталась прийти в себя, пока одна единственная мысль не заслонила все происшествия сегодняшнего дня: это конец.
Я оплатила счет и отправилась на ее поиски. Соборную площадь окружали ряды магазинчиков с модными товарами — шарфами, кожаными сумками, жемчугом, удивительного размера и белизны, таинственно сияющим в полумраке улиц. Перед витриной одного из магазинов я остановилась, любуясь длинным ожерельем. Рядом с ним на черной бархатной подушке лежал большой рубин в бриллиантовой оправе. Я подумала, что ему нужен свой дом.
Мэг тоже нуждалась в собственном доме.
Высокие стеклянные двери магазина на противоположной стороне улицы были распахнуты, открывая взгляду ряды стеллажей с размещенными на них сотнями винных бутылок. Я проскользнула внутрь, вдыхая знакомы запах деревянных ящиков и сусла, которое росло в бутылках. Вино было рассортировано по странам и континентам: Чили, Италия, США… Красное пламя светилось сквозь коричневое и зеленое стекло. Белые стекла отражали весь спектр от бледно-желтого до золотистого и янтарного.
Выбор эксперта: Chateau de Fonsalette Cuv'ee Syrah, Monte Antico Russo и, невероятно, но Beringer Private Reserve из долины Напа в Калифорнии — своеобразный и смелый выбор знатока, который оттачивал свой вкус в лучших винных домах мира.
Я медленно провела рукой по полке. Годы изучения, дегустаций, проб и ошибок лежали на этих полках. Неуклонное стремление к истинному пониманию, знанию и чувству.
Я хотела бы делать то же самое.
Шорох за спиной заставил меня обернуться. В конце главного зала находилась небольшая тускло освещенная комната без окон. Женщина держала бутылку — бережно, почти нежно.
Это была Мэг.
— Хорошее, — она протянула бутылку мне, — но не выдающееся. Думаю, таково было бы заключение твоего отца.
Я взглянула на этикетку. 1988 год. Помероль.
— Не согласна. Оно выдающееся.
— О, нет, — возразила она. — Поверь мне. Я знаю.
Как я могу верить тебе, хотелось мне сказать, когда ты так настойчиво пытаешься взять то, что принадлежит мне? Моего мужа, мои вина, даже мою дочь. Как можно доверять захватчику?