Хороши в постели
Шрифт:
– Вы и у них пробовали? – придвинулась к нам блондинка Бонни.
– В прошлом году.
– Программа «Успех на раз, два, три»?
– «Жир и клетчатка», – шепотом ответила я.
– А это не про овсянку? – поинтересовалась Эстер на удивление приятным голосом – очень низким, теплым, лишенным жуткого филадельфийского акцента, заставляющего местных глотать согласные, будто те сделаны из шоколадной тянучки.
– Нет, это «Фрукты и клетчатка», – заметила блондинка.
– «Жир и клетчатка» – это где надо считать граммы жира и клетчатки в каждом продукте,
– Сработало? – подключилась к разговору Анита, откладывая карманный компьютер в сторону.
– Не-а. Но тут, наверное, моя вина. Постоянно путала, чего надо меньше, чего надо больше… а потом узнала, что брауни с повышенным содержанием клетчатки вроде как делают из железной стружки или что-то в таком духе…
Лили прыснула от смеха.
– Там в каждом калорий до фига и больше, но я решила, что это неважно, потому что в них почти нет жира и очень много клетчатки…
– Распространенная ошибка, – бодро сообщила медсестра Сара. – Важны как жиры, так и клетчатка, но нельзя забывать и про общее количество потребляемых калорий. На самом деле все просто. – Она повернулась к доске и нацарапала уравнение сродни тем, что ставили меня в тупик в одиннадцатом классе. – Потребляемые калории против расходуемых. Если потреблять больше, чем сжигать, то вес растет.
– Правда? – вытаращилась я, и медсестра недоверчиво на меня уставилась. – Вы это серьезно? Все настолько просто?
– Э-э… – начала она и умолкла.
Я смекнула, что медсестра наверняка привыкла, что толстушки сидят себе кротко, как перекормленные овечки, улыбаются, кивают и благодарно впитывают премудрости, глядя на нее робко и восхищенно, потому что ей повезло родиться худенькой. Эта мысль мигом привела меня в ярость.
– Значит, если я буду съедать меньше калорий, чем я сжигаю… – Я хлопнула себя ладонью по лбу. – Господи! Ну наконец-то до меня дошло! Я все поняла! Я исцелена! – Я вскочила и вскинула руки к небесам; Лили сдавленно засмеялась. – Спасена! Спасибо вам, Иисус и Центр по проблемам веса и нарушения пищевого поведения, за то, что вы сняли с моих глаз шоры!
– Ладно, – согласилась медсестра. – Мы вас поняли.
– Черт. – Я опустилась обратно. – Уже хотела было спросить, можно ли мне идти домой.
– Послушайте, – вздохнула медсестра. – Все дело в том, что существует масса осложняющих каждый конкретный случай факторов… и наука пока может объяснить далеко не все. Мы знаем про разный обмен веществ, что тела одних людей стремятся удержать накопленное куда сильнее, чем у других. Мы знаем, что все это непросто. Я бы никогда не стала утверждать обратное.
Она смотрела на нас, часто дыша. А мы смотрели на нее.
– Простите, – наконец нарушила я тишину. – Я вспылила. Просто… ну, не хочу говорить за остальных, но я все это уже слышала.
– Угу, – подтвердила Анита.
– И я, – кивнула Бонни.
– Толстые люди не равно глупые, – продолжила я. – Но каждая программа похудения, которую я пробовала, считает нас таковыми. Как будто если объяснить, что запеченная
– Именно, – поддакнула Лили.
На лице медсестры читалась досада.
– Я ни в коем случае не считаю вас глупыми. Диета – это часть процесса. Физическая нагрузка – тоже, пусть и не такая существенная, как считалось раньше.
Я нахмурилась. Вечно мне везет как утопленнику. Я столько каталась на велосипеде и ходила пешком, столько ходила с Самантой в тренажерный зал. Короче, физическая нагрузка была единственной составляющей здорового образа жизни, которой мне удавалось придерживаться.
– А сегодня, – продолжила медсестра, – мы поговорим о порционном питании. Вы знали, что большинство ресторанов подают порции, значительно превышающие рекомендации Министерства сельского хозяйства о нормах, рассчитанных для многих женщин на целый день?
Медсестра принялась расставлять тарелки со стаканчиками. Я мысленно застонала.
– Правильная порция белка, – проговорила Сара медленно и громко, как обычно делают воспитатели в детских садиках, – составляет сто граммов. Кто скажет, сколько это?
– Кусок размером с ладонь, – буркнула Анита и в ответ на удивленный взгляд медсестры пояснила: – Курсы от Дженни Крейг.
Сара глубоко вздохнула.
– Очень хорошо! – Ей пришлось сделать над собой видимое усилие, чтобы сохранить воодушевляющий, жизнерадостный вид. – Так, а как насчет порции жира?
– На кончике большого пальца, – буркнула уже я, и медсестричка изумленно распахнула глаза. – Послушайте, мы все это уже знаем… Я права?
Я оглядела стол. Все закивали.
– Единственное, зачем мы все здесь собрались, единственное, что может предложить нам ваша программа, – это препараты. Так мы их получим сегодня или придется сидеть тут и делать вид, будто вы рассказываете нам что-то новое?
Досада (и легкое пренебрежение) на лице медсестры сменилась злостью (и не таким уж легким страхом).
– Есть определенный порядок лечения. Мы уже объясняли. Четыре недели занятий по коррекции пищевого поведения…
Лили принялась ритмично случать кулаком по столу.
– Пре-па-ра-ты! Пре-па-ра-ты!
– Мы не можем просто так раздавать рецептурные медикаменты…
– Пре-па-ра-ты! Пре-па-ра-ты! – присоединились к скандированию блондинка Бонни и Эстер.
Медсестра открыла рот, потом захлопнула его.
– Я позову доктора. – И она выбежала из зала.
Мы впятером переглянулись. А потом разразились хохотом.
– Перепугалась! – довольно заухала Лили.
– Подумала, наверное, что мы ее раздавим, – пробормотала я.
– Сядем на нее! – выдохнула Бонни.
– Ненавижу худых, – добавила я.
– Не говорите так, – вдруг серьезно сказала Анита. – Нельзя никого ненавидеть.
– Угу, – вздохнула я, и на пороге зала как раз возник доктор Кей. Прищученная медсестричка следовала за ним по пятам, едва ли не цепляясь за край белого халата.