Шрифт:
Все совпадения случайны.
Март – июнь 2020 года
27 марта, около девяти вечера
Цитата дня:
– Знаете что, ваша милость? – начал Санчо. – Мне кажется, Господь посылает вам все эти несчастия в наказание за то, что вы не сдержали своего обета: не кушать со скатерти, не разговаривать с женщинами…
• фобий, признаков ОКР, признаков нарциссизма – как обычно
• кусков розового мыла – 33
• обвинений,
Когда ваш отец кричит «ты плохой человек!», «ты меня опозорила!» и «это патология!», вы догадываетесь, что он на вас сердится. Это катастрофа, ведь вы привыкли быть хорошей, – что теперь делать?! Орать «а-а-а!», плакать, доказывать, что нет, не патология, не опозорила, не плохой человек?!
Как доказать, что это не патология, а любовь, интерес к чужому душевному миру, восхищение масштабом личности и талантом; как объяснить, что вы взрослый человек, способный испытывать чувства… Ой, нет! Это бесполезно.
Ваш отец – психолог с 25-летним стажем и лучше знает, какие чувства вы испытываете. Кроме того, он привык говорить сам. И вот: вы, незрелая, закомплексованная, несмышленая (может, сразу скудоумная?), стали любовницей своего учителя (цитата: «Связалась со старым хреном»), руководствуясь не чем иным, как подсознательным желанием найти другого отца (цитата: «Я всегда был хорошим отцом, зачем тебе еще один?»).
Странно и смешно, когда тебя недоуменно спрашивают: «Как можно в него влюбиться?!» Я хочу ответить: «В кого же еще влюбиться, если не в него!», но отец задает вопросы и сам же отвечает: это не любовь, а невротическая потребность в любви, нарциссизм и мой вечный перфекционизм. Желание во что бы то ни стало заслужить похвалу от «старого хрена», которого я назначила генеральным директором своей жизни. «Старому хрену» нужно от меня одно – невротическое обожание. Мои отношения с ним – это созависимость: глубокая эмоциональная поглощенность, сопряженная с потерей собственной личности. Ну, а со стороны «старого хрена» – болезненно раздутое эго, уставшее либидо… Вот при чем здесь уставшее либидо?!
Предпоследний аргумент отца: «Подумай сама».
О-о, иди и подумай: мне уже кратко объявили, что я плохая, теперь мне надо каталогизировать свои недостатки и согласиться. Как в детстве. Отец говорил мне «иди и подумай, почему ты плохая», отделяя плохую меня от хорошего человечества. Это было так страшно, что я даже хотела умереть: «Уйду от вас, исчезну, испарюсь, тогда вы меня оцените!..» С тех пор «ты плохой человек» так губительно на меня действует. Я как ребенок, оправдываюсь, хочу, чтобы отец пожалел и передумал, что я плохой человек, привожу свой любимый детский аргумент: «На свете много людей лучше меня, но встречаются и хуже…» Детская травма, сто раз читали.
Но какая разница, детская это травма или взрослая? Обвинение «ты плохой человек» звучит для меня очень страшно. Мне важно считать себя хорошим человеком и вести себя как хороший человек. Я хочу стать писателем, внести в мир что-то хорошее. Конечно, можно просто кому-то помочь, но от помощи одному конкретному человеку в мире не станет заметно больше хорошего. А писатель нужен многим, кто-то прочитает, улыбнется и утешится, а кто-то подумает: «У меня тоже так бывает, я на свете не один.
Нет, ну почему, почему я плохой человек?! Потому что влюбилась? Когда человек с таким обаянием, как СН, решает очаровать вас, – все, стоп, сопротивление бесполезно. Вас бесконечно увлекают его блестящий ум, воображение, безжалостное понимание людей, способность из любого факта сделать искусство. Общение с другими людьми, по сравнению с самым простым разговором с СН, похоже на жевание капусты, чавк-чавк.
У отца много аргументов, а какие аргументы у меня?.. Никто другой не заставлял меня
Последний аргумент отца иронический: «Ты ведь такая начитанная».
Да. Отношения «наставник – ученица» не раз описаны в литературе. Джейн Эйр и мистер Рочестер, Николь и доктор Дайвер в «Ночь нежна», Эмма и мистер Найтли, Марианна и полковник Брэндон. Сто раз читали. Но одно дело «сто раз читали», и совсем другое, когда это касается тебя: то кажется, что ты самая умная, вытащила счастливый билет и счастлива, то – дура и несчастна… и тонешь во всем этом, как лягушка в сметане.
Я надеялась, что отец со временем поймет, как прекрасен СН (не знаю, каким образом, просто «сам поймет»), и я смогу вернуться, так сказать, на коне. Но я, как колобок, сначала укатилась от отца, потом от СН. Вернуться домой, к отцу, – это не совсем на коне, а скорее на хромом осле. Если с «другим отцом» ничего не вышло, вы не можете вернуться к первому на хромом осле. Лучше утопиться в Неве, чем увидеть в его глазах «что я говорил?». …И услышать: «Пусть это послужит тебе уроком, в такую историю попадают неумные инфантильные девушки с низкой самооценкой!»
Кроме того, вернуться к отцу было бы нечестно: зачем ему незрелый рыдающий колобок с низкой самооценкой?
…Может, я и плохой человек, но я умная, взрослая, с нормальной самооценкой! Поэтому я не звоню отцу с просьбой «забери меня!», а пишу адрес в Яндекс. Такси: «Рубинштейна, 23».
Сложность в том, что заказывать такси нужно в очках, а садиться в такси без очков. Как другие люди справляются с тем, чтобы сесть в такси, – рюкзак, сумка, телефон, футляр для очков, очки, – очки придерживают подбородком? Когда я забиралась в машину, в лужу упало все, кроме футляра для очков, а ведь он как раз самый водоустойчивый.
27 марта, за час до вызова такси. Новый мир
• комплексов отличницы – один
• шапок с помпонами – две
«На Рубинштейна развлекаться?» – сказал таксист.
Я ответила «да» и начала писать, мысленно. СН говорил мне: «Пиши о том, что происходит, о своих чувствах, пиши, где бы ты ни находилась, хотя бы мысленно, о себе всегда есть что написать». Глупо быть такой прилежной ученицей, как будто не могу не выполнить домашнее задание. Но я ведь делаю это не для него? Что мне говорили в детстве? То же, что всем: «Ты учишься не для оценок, не для учителей и не для родителей, а для себя».
Еще за час до вызова такси все было хорошо. То есть у нас все было хорошо, а в мире уже все было нехорошо.
В марте мы жили, как все человечество жило в марте, прилипнув к телефонам и нервно передавая друг другу новости. Страны одна за другой закрывали границы, как будто мчались в начерченный мелом круг и кричали «я в домике», как будто чума и уже не до единой Европы, а спасайся кто может. СН сказал, что общество возвращается к феодализму, к понятию «свои – чужие», сказал «если так пойдет, то скоро будем чужих от своих колодцев отгонять… кошмар».