Хорт – сын викинга

Гладкий Виталий Дмитриевич

– Еще бы… – Морав иронично хмыкнул. – Уверен, что после доброго пинка под зад побегут эти йомсвикинги так, что только пятки будут сверкать. Русам ли об этом не знать…

– Ну, предположим, нашим воям еще не доводилось встречаться с йомсвикингами. А так, да, случалось. Бивали мы викингов, и не раз… Так вот, подхожу к главному. Для вступления в братство любой викинг обязан свершить подвиг. То есть согласиться на хольмганг [93] с одним из йомсвикингов. Вот тут-то наш человечек и дал маху; вернее – стрекача. Ему предложили сражаться с Торкеллем Длинным. А у того ручищи ниже колен и сам как сосна. Здоровый бык. С ним бодаться все равно что со скалой. Хольмганг должен был начаться на следующий день, но наш незадачливый соискатель почетного звания йомсвикинга не стал дожидаться

печального конца и ночью сбежал из Йомсбурга. Ясное дело, после такого позора этот никчемный муж не мог оставаться в землях данов, откуда был родом, поэтому ему пришлось перебраться в Хольмгард, где его взяли в услужение к какому-то купчине. Вот он и порассказал много чего про йомсвикингов, а наши купцы подслушали. Драться ему было слаб, а ежели трепаться попусту, так это запросто. Язык у него был что помело. Народ наш добрый, всех привечает. Даже таких никчемных людишек. А надо ли?

93

Хольмганг – ритуальный поединок двух викингов, нередко служивший способом обогащения для берсерков. В IX–X вв. хольмганг приобрел форму узаконенного разбоя. Опытному воину достаточно было заявить притязания на чью-либо собственность или на женщину другого викинга, чтобы обязать противника к вступлению в поединок. Отказавшегося от поединка объявляли нидингом, что было равнозначно статусу изгоя. Причинение смерти на хольмганге не считалось убийством.

Вопрос Дымши повис в воздухе; Морав не ответил, углубившись в свои мысли. Мастер с сожалением потряс кувшинчик, из которого вылилось всего несколько капель, и занялся работой. Над гаванью висела легкая дымка, предвестница дождя. Запахи цветущего разнотравья усилились и кружили голову.

Морава почему-то сильно задел рассказ Дымши. Ему вдруг захотелось заняться мыслевидением, чтобы посмотреть с высоты на таинственный Йомсборг, но он понимал, что это невозможно: твердь йомсвикингов находилась слишком далеко. Да и пугать своим видом доброго старика не стоило – во время мыслевидения наружность Морава-Хорта сильно менялась. Он становился бледным как мертвец, и временами его начинало трясти, словно и впрямь та неизвестная птица, зрением которой он, видимо, пользовался, попадала в воздушную круговерть.

Глава 15

Побег

Морав сидел возле жилища Рогволда и водил точильным камнем по клинку меча: вжик-вжик… вжик-вжик… Славное оружие и так было острым, однако надо же чем-то заняться, пока Дымша не даст весточку, что драккар готов к выходу в море.

В последнее время юноша перестал считать обиталище волхва своим домом. От него веяло холодом, а от домашнего уюта не осталось и следа. Рогволд сдавал на глазах, больше лежал в постели, нежели двигался, и мыслями был уже далеко от тверди. Морав даже догадывался, где именно. К тому же волхва одолевала непонятная тревога, которая была связана с недавним посещением его старого приятеля-кобника. Обычно он сообщал Рогволду свежие новости, и редко когда они были хорошими. Есть такие люди, которых хлебом не корми, а дай принести на кончике языка какую-нибудь напраслину или дурную весть. Наверное, им доставляет большое удовольствие наблюдать за тем, как собеседник меняется в лице, а то и начинает рвать волосы на голове от горя.

Его скипрейд не слонялся по городищу без дела. Под началом Сокола бывшие «волки» и мангеры упражнялись в близлежащем лесочке во владении оружием и слаживались, чтобы во время сражения быть как одно целое. Сокол оказался очень толковым малым, и Морав назначил его форингом, чем вызвал ревность у Могни. Но долго обижаться здоровяк не мог по причине своей отходчивой натуры, и вскоре с большим рвением он выполнял все, что приказывал Сокол.

Морава беспокоили отношения с новым вождем тверди. Конечно же, им выбрали Гардара, хотя многие и противились. Но Рогволд на большой совет не явился по причине немощи – в тот день Морав едва вытащил его из Нави, – и верх взяли те, кого в свое время прикормил Яролад. Наверное, Гардар пообещал им всякие блага и свое покровительство. Как бы там ни было, а он все же получил вожделенную власть и ее символ – двусторонний топор из небесного железа, щедро украшенный позолотой, и с рукоятью, на которой были начертаны древние руны.

По старинным преданиям, железо это и впрямь упало с небес, и лучший кузнец племени ковал и украшал этот топор целый год. Металл топора был чрезвычайно

прочным и по цвету сине-сизым – будто морская волна во время грозового ненастья. На нем были видны даже более светлые волны и рябь. Этим топором можно было с одного удара разрубить любой, самый прочный, панцирь, не говоря уже о щитах, которые рассыпались на щепки.

Но Мораву было совершенно безразлично, кто станет во главе тверди. Мыслями он уже находился далеко от родных берегов. Его неудержимо влекло море. Это было сродни наваждению. Иногда ему казалось, что мать родила его в морской волне, потому что он мог плавать и нырять часами, при этом не испытывая усталости и не чувствуя холода. А вода в Варяжском море редко когда прогревалась в достаточной мере.

Вжик-вжик… Вжик-вжик… Мысли толпились в голове суматошно, как воины в бою, когда начиналась свалка. Тем не менее они так сильно отвлекли его от окружающей действительности, что Морав невольно вздрогнул, когда услышал рядом звонкий мальчишеский голосок:

– Поспеши! Вождь послал своих людей забрать твой драккар!

Морав-Хорт резко поднял голову, и, похоже, в его взгляде промелькнуло что-то очень страшное, потому что малец – им оказался Златовлас, внук одного из старейшин, который был другом Рогволда, – отпрянул от юноши с такой поспешностью, будто узрел готового к нападению волка.

– Когда это случилось? – резко спросил Морав.

– Да вот только сейчас вои вышли за ворота, – ответил Златовлас, опасливо поглядывая на Морава.

Конечно же, он знал, что тот волкодлак. И, как все дети, боялся, что Морав может оборотиться в волка и съесть его.

– Тебя дедка послал?

– Угу…

– Передашь ему от меня низкий поклон и благодарность. А это тебе… – Морав пошарил в сумке, где находились разные принадлежности для мелкого ремонта оружия, достал оттуда завалявшийся там дирхем и вручил его мальчику.

Златовлас широко улыбнулся, цепко схватил не очень чистой рукой серебряную монету и мигом умчался по своим делам. А Морав-Хорт, не мешкая, бросился к воротам и вскоре оказался в лесочке, который полнился звоном оружия и звуками голосов.

– Все за мной! – приказал он своему скипрейду безо всяких объяснений, чтобы не терять время. – Бегом!

Морав был уверен, что люди Гардара пойдут к потаенной гавани берегом, по узкой кромке плотного слежавшегося песка. В хорошую погоду идти вдоль берега было легко и приятно, особенно летом, когда пригревало солнце и начинали разбойничать комары и слепни – прохладный воздух и ветер, который в это время обычно дул со стороны моря, отпугивали зловредных насекомых. Поэтому он повел свою дружину в хозяйство Дымши кратчайшим путем – по узкой лесной тропинке, которую непосвященный человек, к тому же незнакомый с местностью, мог просто не найти.

Они успели. Правда, Морав с такой скоростью бежал, что некоторые дружинники запыхались. Но расспрашивать его на бегу о причинах такой спешки не стал даже Сокол, хотя имел на это полное право, что очень порадовало Морава, который в одночасье превратился в Хорта. Значит, ему доверяют всецело, а это дорогого стоило. Вои без веры в своего военачальника всегда сражаются с оглядкой, что в конечном итоге может привести к поражению.

Драккар покачивался на легкой речной волне, пуская во все стороны золотые лучики. Позолоченный змей-аспид на носу корабля поражал живостью; казалось, еще немного – и он издаст рев, превосходящий звуки боевых рогов во много раз, расправит крылья, взлетит под небеса и выпустит из своей разверстой пасти, в которой виднелся ярко-красный язык, всепожирающий огонь. Осталось только вставить весла в уключины и выйти в море, где на помощь мангерам придет парус. Драккар уже был вооружен соответствующими снастями (Дымша поставил все новое) и только ждал момента, чтобы показать, чего стоит в дальнем плавании.

– Я не ждал вас так рано, – несколько растерянно сказал Дымша. – Ваши щиты еще не совсем готовы. Они уже окрашены, отлакированы, осталось лишь нарисовать на них коловрат.

– Потом! – отмахнулся, Морав-Хорт. – Это не к спеху. Когда закончишь работу?

– Думаю, что к вечеру.

– Хорошо. Все в лодью! – приказал Морав своему скипрейду. – Приготовиться к бою! Стрелять только по моей команде!

Недоумевающие дружинники быстро заняли полагающиеся им места и начали натягивать спущенные тетивы (так делали, чтобы лук не терял упругости), а сам Морав остался на суше. Он заметил, что над ближним леском поднялась стая воронья и закружила над берегом. Знать, любители поживиться чужим уже поблизости…