Хорт – сын викинга
Шрифт:
– Ходота! – изумленно воскликнул купец, рассмотрев, кто пожаловал к нему в дом.
– Рад видеть тебя, многоуважаемый Горм! – Ходота широко осклабился.
– Ух ты, какой гость! – Горм облапил своими ручищами худого и жилистого кормчего так, что у того ребра затрещали. – Эка радость! Три года тебя не видел.
– Пять, – ответил Ходота, морщась – купец и выглядел, как медведь, и сила у него была медвежья.
– Надо же… Как время быстро бежит. А это кто с тобой?
– Мой стирэсман.
– Больно юн… – Горм внимательно осмотрел Морава-Хорта с ног до головы, заметил науз, который даны называли «кнутр», и нахмурился.
Но лишь на миг. На его лицо вновь вернулась приветливая улыбка, хотя время от времени он бросал
– Прошу за стол! – пригласил Горм. – Асфрид, где ты там? У нас желанные гости. Поприветствуй Ходоту, моего старого доброго друга.
Асфрид церемонно поклонилась, приветливо улыбнулась Ходоте, которого хорошо знала, и начала подгонять слуг, чтобы те быстрее накрыли на стол. Была она высокой, стройной и очень симпатичной. При взгляде на жену на грубоватом лице Горма появлялось мимолетное выражение нежности, которая была нехарактерна для мужчин-викингов.
Несмотря на то что женщины данов пользовались особым уважением и обладали особыми правами, о любви и влюбленности по большей части речь не шла. Главным достоинством хозяйки дома считалась правильность поведения, соединенная со здравым умом, чувством собственного достоинства и твердым духом. Викинги верили, что у мужественных женщин будут такие же дети. Ведь мужчины надолго покидали свои дома и усадьбы, отправляясь в дальние походы, и воспитывать будущих воинов приходилось их матерям.
Но и девушки весьма придирчиво выбирали себе женихов. Для них было важно, чтобы будущий муж проявил себя на поле брани, доказав свою храбрость. Причем молодость часто считалась недостатком жениха. В неписаных правилах сватовства зрелого мужчину и молодого сравнивали с двумя деревьями: одно уже дало прекрасные плоды, а другое едва выпустило весенние листочки. Поэтому глупо выбирать неясное будущее. Остававшиеся дома и никогда не ходившие в военные походы мужчины, будучи даже богатыми и красивыми, никогда не пользовались у знатных и гордых девиц успехом. Похоже, Горм вполне оправдал надежды и чаяния Асфрид. Мало того, он любил свою жену, а она отвечала взаимностью.
Асфрид была одета в рубаху с длинными широкими рукавами. Поверх нее она надела платье-сарафан с незашитыми боками из дорогой заморской ткани, бретели которого крепились на плечах серебряными застежками. На плечи Асфрид накинула цветастую ромейскую шаль, заколотую брошью, а ее голова была покрыта платком, как у всех замужних женщин.
По ходу дела она успела показать не только свою мягкость и гостеприимство, приязненно улыбаясь гостям, но еще и проявила неожиданную жесткость, резко приказав слугам убрать со стола деревянную и глиняную посуду, которой семья пользовалась каждодневно, и поставить праздничную, из олова и серебра. Как-никак муж встречает дорогих гостей. Конечно, она чувствовала некий холодок в разговорах, но пока не могла сообразить, по какой причине Горм держится несколько скованно, хотя с Ходотой они давно были дружны и выпили не одну кружку доброго пива.
Похлебка и впрямь оказалась мясной, что не могло не порадовать Морава и Ходоту. К Слисторпу они добирались восемь дней и все это время питались всухомятку, чтобы на привалах не тратить времени, положенного для отдыха, на приготовление горячей пищи. А уж рыба на вертеле и вовсе была выше всяких похвал. К удивлению Морава, им предложили не привычную для данов сельдь, а лаксов. Эту рыбу у викингов обычно подавали только по праздникам или на пирах знати. Видать, Горм и впрямь был весьма состоятельным купчиной, как утверждал Ходота.
Хитрый кормчий настоял, чтобы они шли к купцу прямо домой, а не искали его на торжище. Он точно знал, что Горм завтракает в своем жилище вместе с женой (викинги
– В этом году на торжище много купцов приехало, и не только из Бирки и Каупанга, но и заморских. – Горм с удовлетворением отрыгнул и одним махом осушил довольно вместительный серебряный кубок. – Гости из Булгара привезли много серебра, и их очень интересует «солнечный камень»… – Тут он стрельнул глазами в сторону Ходоты, и кормчий многозначительно прикрыл веки: мол, все на мази, товар нужный имеется, чай, не с пустыми руками в гости явились.
Горм весело заулыбался, мигнул Асфрид, и она снова наполнила кубки. Хитрый дан знал, что когда купцы в хорошем настроении, которое приносит доброе фряжское вино, торговля идет куда как лучше, с доброй прибылью, поэтому на угощение не поскупился, хотя франки за свои вина драли три шкуры.
– А если вам требуется оружие, так это мы можем устроить, – продолжил Горм. – Вчера в Слисторп приехали торговцы из Йомсборга, у них этого добра сколько хочешь. Видать, славно погуляли йомсвикинги… Хе-хе… Меч франков у них можно купить за полмарки [103] , копье за пятьдесят пеннингов [104] , а нож стоит всего один дирхем. Можно выменять его и на шкуру куницы.
– Куда уж дешевле… – проворчал Ходота. – Если за какую-то паршивую стеклянную бусину просят как за нож – все ту же кунью шкурку, то йомсвикинги точно не загибают цену.
103
Марка – весовая счетная единица в Западной Европе, которая на славянских языках называлась гривной. С первой половины XI в. марка приобрела в Скандинавии значение денежно-весовой единицы. Первоначально она составляла 2/3 каролингского фунта, и отсюда пошло деление марки на 8 унций, или эре, как они назывались в Скандинавии. Впоследствии вес марки разных стран был различен. В начале XI в. скандинавская серебряная марка равна 210 г.
104
Пеннинг – мелкая серебряная монета, имевшая хождение у скандинавских народов. Вес скандинавского серебряного пеннинга колебался. Первоначально он составлял 1/192 весовой марки (весившей около 210 г) и, следовательно, содержал около 1,09 г серебра. Но иногда его вес достигал 1,3 г и даже 2 г. Первые пеннинги начали чеканить в 995 г.
– Торговля дело такое – неизвестно, где найдешь, а где потеряешь… – Горм важно огладил свои вислые усы. – Тот же бык стоит сорок пять пеннингов, почти как копье сарацинской работы. Вот и думай, что тебе больше надобно: семью накормить или пойти в поход за добычей с добрым копьем и где-то сгинуть. Год назад в Слисторпе месяц стоял бабий вой – два скипрейда вместе с драккарами не вернулись. Говорят, ходили на чудь, да что-то у них там не срослось.
Морав и Ходота быстро переглянулись и, как по команде, потянулись к кубкам. И одного, и другого в этот момент встревожил один-единственный вопрос: что, если присутствующие на торжище норги, в мирном Слисторпе купцы, а фактически варяги, совмещающие торговлю с разбоем, узнают свой драккар? Это был выдающийся во всех отношениях корабль, такие можно по пальцам сосчитать. Конечно, Дымша его здорово преобразил, но кто даст гарантию, что на купеческих судах не найдется чересчур ушлый мангер, который опознает пропавший драккар норгов?