Хотелось как лучше

Дихнова Татьяна

— Мигель, а ты говорил с доном Андони насчет Марси?

— Говорил, — неохотно признался он.

— И что?

— Ничего хорошего, как я и предупреждал. Даже больше — отец напрочь отмел все твои логические построения насчет союза с мусульманами, аргументировав свои возражения тем, что ни одна из трех наших планет никогда не вмешивалась и не будет вмешиваться в дела других.

— Ты с ним согласен? — обеспокоенно спросила я — очень не люблю, когда меня уличают в ошибках.

— Сложно сказать. С одной стороны, его аргументация

хромает на обе ноги, а с другой — ты тоже права в том, что звать на помощь более сильного союзника — глупость несусветная. Нэтта, вспомни как следует, что ты слышала на диске.

— Все, что слышала, уже рассказала, — огрызнулась я, начиная закипать. — Значит, Марси никто спасать не будет?

— Нет, — обреченно сознался Мигель, — извини.

— Ничего страшного, — сменила я гнев на милость, памятуя о летящих на выручку контрразведчиках. — Ты хоть слежку за отелем установил?

— Естественно.

— Вот и славно. О, — оживилась я, — нам несут горячее.

На горячее предполагались фазаньи грудки, фаршированные тремя сортами сыра и орехами, так что животрепещущие темы сами собой ушли в тень, и на протяжении всей оставшейся трапезы, включая десерт, мы просто трепались о разных пустяках вроде личных вкусов и пристрастий. Когда я проглотила последнюю ложку вишен со взбитыми сливками в коньяке, Мигель предложил:

— Пойдем купаться?

Услышав такое, я чуть стол не опрокинула.

— Я? Лезть в этот соляной раствор? Нет уж, увольте. Давай ты будешь изображать акулий корм, а я на бережку подожду, звездами полюбуюсь.

— Скучно с тобой, — понурился кавалер.

— Со мной? Скучно?! — ошарашенно переспросила я. — Ну, знаешь… Отлично, пошли купаться. — Надо заметить, пожалела о сказанном я уже через мгновение, но не идти же на попятный, тем более что Мигель, мгновенно просияв, встал, протянул мне руку (о, чудо!) и изрек:

— Прошу вас, милостивая леди д'Эсте.

А я-то что? Я, как подобает истиной леди, вести себя умею.

Странно… может, это влияние Мигеля или просто все от времени суток зависит, но на сей раз и соли на вкус было меньше, и волны казались игривыми котятами. Не удивительно, что от купания я получила массу удовольствия, и прошло минут сорок, прежде чем мы, запыхавшиеся и смеющиеся, вылезли из теплого океана. Подняв с песка свою рубашку, Мигель начал вытирать меня, причем выражение его лица простого продолжения вечера не обещало.

«Ну и гори все синим пламенем», — буркнула я про себя, когда перед глазами промелькнуло лицо Этьена.

Тем временем Мигель обнял меня и уже наклонил лицо, явно собираясь перейти к романтическому поцелую под светом звезд, а я без всякого сопротивления прижалась к нему и даже начала закрывать глаза в предвкушении…

— Что случилось? — удивленно спросил он, когда я вдруг напряглась и попыталась освободиться.

Не реагируя на отнюдь небезосновательный вопрос кавалера, я, как теперь стало модно, в одном нижнем белье бросилась на набережную, вслед за удаляющейся мужской фигурой.

— Этьен! Этьен, подожди. Это не то, что ты думаешь! Тьен!!!

Бывший (а может, и нынешний) капитан пиратского крейсера обернулся, и я даже с такого расстояния разглядела искорки в глубине таких знакомых черных глаз. (Хотя, скорее всего, это просто разыгравшееся воображение.)

— И что же это? — сделав несколько шагов мне навстречу, спросил он.

Я начала бормотать что-то невнятное:

— Понимаешь я… Нет, точнее, Марси… Видишь ли, она вышла замуж за моего одногруппника, а Мигель… На Новой Калифорнии… — Тут мне не хватило воздуха, а когда я его вдохнула, разум вдруг отключился, и язык сам по себе ляпнул: — Тьен, я люблю тебя.

Не дыша, я выждала пару секунд, но сожаление о сказанном и не думало появляться.

— Да? — язвительно осведомился блудный капитан. — Тогда пошли. — И, взяв меня за руку, он быстрым шагом направился к стоянке флаеров.

Беспомощно оглянувшись, я увидела Мигеля, одиноко стоящего на берегу огромного океана.

Всю дорогу мы молчали, и, лишь поднявшись в свой номер очередного фешенебельного отеля и заперев дверь, Этьен заговорил:

— Повтори, что ты сказала на набережной…

— Я тебя люблю.

— Дурочка чертова, — молвил Этьен и прижал меня к себе так, что чуть не сломал мне ребра. — Моя маленькая дурочка.

Если позволите, следующие три часа я пропущу, перескочив сразу в тот момент, когда, сидя в хозяйском халате на вновь обретенных коленках капитана, я наблюдала, как он открывает шампанское.

— Скажи, а ты эти месяцы вспоминал о моем существовании? — поддела я Этьена.

Он в долгу не остался:

— Еще один глупый вопрос, и кто-то из здесь присутствующих останется трезвым.

— Молчу-молчу, — испуганно прикусила я язык. Этьен, готовясь к триумфальному вышибанию пробки, поднял бутылку, и я подскочила, как ужаленная. (Только не спрашивайте, где были раньше мои глаза и голова. Глаза находились в закрытом состоянии, а голова… хм… ну, представьте, четыре месяца монашеской жизни… Какая тут голова!) Так вот, по руке Этьена змеились причудливого вида шрамы.

— Ты, — обвиняюще выдохнула я, — это был ты…

— Где? — с видом святой невинности взглянул на меня любовник.

— В море, на скутере. А потом бросил меня и следил, что я буду делать. Ну знаешь ли!..

— Нэтта, ты хочешь шампанского или поругаться? — очень спокойно осведомился Этьен.

Демонстративно сжав губы, я подхватила со столика бокал и жалобно протянула его обнаглевшему деспоту.

— Ответ понятен, — усмехнулся он, — семейные разборки временно откладываются.

— Угу, — с готовностью кивнула я, принимая обратно свой наполненный до краев бокал. — Скажи, у Дмитрия, Стива и дядюшки Томаса не было неприятностей после моего исчезновения?