Хотелось как лучше

Дихнова Татьяна

— И где твоя зверюшка?

— За следующим поворотом, — шепотом сообщила я. — Только постарайся ее не напугать, хорошо?

— Всенепременнейше. Главное — сама сиди тихо. — И Этьен испарился.

Я честно пыталась не нервничать тихо, но вскоре уже мерила шагами дорожку от вольера к вольеру и проворачивала в голове различные варианты развития событий, конечным результатом которых был полный крах операции. Странно, но ничего подобного не случилось, и вскоре Этьен показался из-за угла, таща на руках увесистого бульдога. Завидев меня, Шель в секунду вывернулась из пиратских

объятий и через мгновение уже радостно прыгала у моих ног. Я наклонилась, погладила вновь обретенную собачку и резюмировала:

— Пора бы и честь знать. Этьен, Шель — в лодку. — Что характерно, оба молча послушались.

В катере мой непривычный к воде бульдог вел себя на удивление спокойно, впрочем, и в привычном ему флаере тоже, так что вскоре я смогла расслабленно вытянуться на диване в нашем номере. Шель тут же без спроса пристроилась рядом.

— Ты довольна? — поинтересовался Этьен. — Может, теперь мне все же расскажут, что одна наша общая знакомая делает на Аркадии и откуда взялась эта ценная псина?

— Расскажу, — немедленно согласилась я. — Если в ответ другой наш общий знакомый поведает о целях своего пребывания на этом курорте.

— Никак не избавишься от вредных привычек? — поддел меня капитан. — Только равноценный обмен и ни грамма бесплатной информации?

— Практически. За небольшим исключением — вряд ли мое предложение можно назвать равноценным обменом, а значит, твои инсинуации абсолютно беспочвенны.

— Как скажешь, — покорно признал Этьен. — Приступай.

О Господи! А потом еще начальству, Урсу, дедушке… Взвыв, я быстро ввела Этьена в курс дела, опустив подробности своего пребывания на Новой Калифорнии и сделав упор на связь с текущими событиями. Рассказав о допросе у дона Клауда и выводах, которые, на мой взгляд, проистекали из этой беседы, я подытожила:

— Вот, в сущности, и все, теперь твоя очередь.

— Смилуйся, ты рассказала много нового, дай хоть пару минут это обмозговать.

Я обиженно заворчала:

— Так всегда, ты анализировать будешь, а я сиди, скучай? Очень честно.

— Тогда займись чем-нибудь полезным, — щедро предложил Этьен.

— К примеру?

— К примеру, закажи обед. Вон меню валяется. Вдохновившись предложенной идеей, я подозвала Шель, и мы принялись самозабвенно листать весьма объемистую книжку. Наконец сложный выбор был сделан, и я вновь обратилась к утомленному раздумьями капитану:

— Как идет осмысление? Успешно?

— Вполне, — довольно признался Этьен. — Теперь садись и молча слушай, вопросы задашь по окончании монолога. Поняла?

— Да. Есть. Так точно. — Я козырнула, как заправский военный, и устроилась поудобнее, приготовившись внимать.

— Итак, как уже было сказано, после твоего исчезновения вместе с доктором Полом адмирал принялся лютовать и довольно продолжительное время я тише воды сидел в коттедже, здраво рассудив, что поднимать вопрос о возвращении на службу, мягко выражаясь, не следует. Затем в один прекрасный день адмирал вызвал меня на «Прометей» и сообщил, что готов вернуть «Ренуар» под мое командование, но при одном условии… — Этьен сделал театральную паузу, я решила, что четкая инструкция «не перебивать» к данному случаю не относится, и, снедаемая любопытством, спросила:

— При каком условии?

— О, сущий пустяк, — усмехнулся он. — Если кому-нибудь потребуются мои профессиональные услуги в качестве капитана пиратского крейсера. Правда, надо отдать адмиралу должное, он не стал темнить, а сразу пояснил, к чему ведет. Конкретно — по мнению его ведущего аналитика…

— Майора Уилкинса, что ли? — влезла я.

— Нэтта!

— А что такое? Кстати, как поживает майор?

— Великолепно. Учти, — пригрозил Этьен, — это последнее предупреждение. Так вот, по словам Джека Уилкинса, на Аркадии вскоре должна разгореться нешуточная борьба за власть, причем, как он верно предсказал, стороны начнут искать союзников со стороны. В связи с этим наша задача — следить, наблюдать и, когда сложится благоприятная ситуация, ненавязчиво предложить свои услуги.

— Этьен, а зачем герцогу влезать в местную междоусобицу? — спросила я, переваривая услышанное.

В этот момент раздался стук в дверь — прибыл заказанный обед. Когда суматоха с расставлением тарелок, мисок и супницы улеглась, мы расположились за столом, и Этьен ответил на мой вопрос:

— Адмиралу нужна Аркадия. А как ты верно заметила в своем анализе, лучший способ получить контроль над планетой — это вмешаться в гражданскую войну.

Раз Этьен такой разговорчивый, неплохо бы уточнить еще одну немаловажную деталь.

— Погоди… Ты вроде сказал «наша задача», значит, на Аркадии высадился целый десант с Эйкумены?

— Какая ты наблюдательная, — не без сарказма в голосе похвалил Этьен. — Конечно, армией вторжения нас не назовешь, но человек около двадцати наберется. Понятно, что мне одному с поставленной задачей не справиться, ведь чтобы появиться в нужной точке в нужный момент, приходится все время держать руку на пульсе событий.

— И где все остальные? — Я огляделась, вызвав этим сдавленное хмыканье сотрапезника.

— Не бойся, здесь их нет. Разбросаны по всей планете под видом отдыхающих.

— Слушай, меня всегда интересовало, как вы умудряетесь попадать с Эйкумены на мирные планеты. Ведь любая охраняющая n-в-тоннель станция, завидев пиратский крейсер, немедленно его уничтожит.

Этьен ненадолго задумался.

— Меньше знаешь, крепче спишь, любопытная моя. — Он встал из-за стола, не обращая внимания на мой обиженный вид, чмокнул в нос и сообщил: — Все, я поехал в космопорт, попробую выяснить, куда твою сестру подевали. Будь любезна, убери со стола.

— А когда-то кто-то домработницу обещал, — ворчала я, сгребая тарелки. — Врал, как всегда.

После того как вызванный в итоге официант ушел вместе с остатками обеда, я еще немного повалялась на диване, а затем прихватила Шель и отправилась на улицу, все же бульдогов иногда выгуливать надо. Мельком изучив скопище пальм возле отеля, мы присели на скамейку у входа и принялись ждать Этьена.

При одном взгляде на его лицо я поняла, что хороших новостей не услышу. С плохими, правда, вопрос оставался открытым.