Хозяева жизни
Шрифт:
Нам это удалось, Ралтон! Почти сразу же морской ил в контейнере начал изменяться под воздействием интенсивных колебаний, выделяя тонкую прозрачную слизь, которая постепенно начала проявлять признаки жизни. Но чтобы из морского ила образовалась эта слизь, потребовался день или два, а ещё через день или два это была уже не слизь, а живая протоплазма, образовавшаяся в контейнере. И когда она развилась под воздействием концентрированных колебаний до определённой стадии жизни, она начала вытекать из контейнера, слепо двигаясь во все стороны от него в поисках пищи, безмозглое создание из протоплазмы, которое мы создали из неорганической материи! Концентрируя колебания космических лучей, мы за считанные дни сделали то, на что в прошлом требовались целые эпохи!
Мы экспериментировали с этой массой протоплазмы в течение нескольких дней. Мы обнаружили, что точно так же, как колебания
Мы добились успеха, и я очень хотел вернуться в большой мир с вестью о нём, но доктор Мансон отказался! Долгий, напряжённый многолетний труд, сверхчеловеческое рвение, с которым он стремился к успеху, смертельное напряжение, с которым мы трудились ради этого — всё это, я думаю, расшатало его психику, превратило его в маньяка, а вместе с ним и остальных троих.
— Мы пятеро — хозяева жизни! — сказал он нам. — Мы сделали то, что, как считалось, могли делать только боги — создали живое из неживого! Мы можем, построив более мощный конденсатор, сконцентрировать колебания космических лучей из обширной части космоса на Земле и вызвать образование гигантских масс протоплазмы во всех морях Земли, масс протоплазмы, которые неизбежно, достигнув определённого уровня развития, распространятся по Земле в виде гигантских потоков протоплазмы, движущихся вслепую в поисках пищи, и навсегда уничтожат всех до последнего, тех из кого состоит человечество. Тогда мы сможем мгновенно уничтожить все эти потоки протоплазмы, переключив конденсатор на радиоактивные колебания, и сможем населить мир теми формами жизни, которые мы считаем наилучшими, сможем населить его существами, над которыми мы будем безраздельно властвовать. Мы станем хозяевами жизни, творцами, богами!
Это было безумие, безумие тем более ужасное, что мы действительно могли это сделать, и я в ужасе отказался. Однако оставшиеся трое, движимые странным безумием, проникнувшись манией, переполнявшей Мансона, подобно ему стали считать себя богами, хозяевами жизни и согласились с его безумным планом. Прежде чем я успел выразить протест, прежде чем я смог попытаться сбежать с острова, они схватили меня и заперли в этой пустой кладовой, забрав окна металлическими решётками и заверив меня, что меня будут беречь только до тех пор, пока я не понадоблюсь им для дальнейших экспериментов. Они окончательно потеряли разум, Мансон и остальные, но я понимал причины этого безумия, потому что я тоже испытывал ужасную гордость, что и они, при мысли о том, что мы действительно создали живое из неживого, и именно эта ужасная гордость подтолкнула их к осуществлению коварного плана стать хозяевами жизни во всём мире.
Затем они, не мешкая, приступили к работе, соорудив огромный конденсатор, во много раз превышающий наш маленький, но похожий по конструкции, огромный шар-конденсатор, который стоит в центре поляны, и на строительство которого у них ушли недели. Через одно из своих окон я наблюдал, как он растёт, пока ночи и дни напролёт четверо безумцев с горящими глазами трудились над ним, движимые безумной целью Мансона. Наконец, несколько дней назад строительство было завершено, и они сразу же ввели его в эксплуатацию. Я мог видеть, что большая ручка-переключатель на его распределительной панели регулировала длину волны эфирных колебаний, которые он притягивал и конденсировал. Находясь на нулевом уровне, он не притягивал никаких колебаний, не работал. Приближённый к длине волны колебаний космических лучей, он улавливал эти колебания в огромной области пространства, чтобы сконцентрировать их внутри себя и, усилив, распространить колебания по всей Земле, насыщая ими все её моря.
Я знал, что уже в морях колебания космических лучей, усиленные в миллионы раз, начнут свою работу, образуя немыслимые количества протоплазмы из неорганических элементов морского ила. Я знал, что ещё несколько дней, и, когда лучи доведут их до определённой стадии, эти гигантские волны смерти обрушатся на Землю. Отчаявшись, я метался по своей тюрьме, в то время как снаружи четверо с ликованием наблюдали за работой конденсатора. Стремясь вырваться из своей тюрьмы, зная, что если мне удастся разбить или отключить огромный конденсатор, я ещё смогу предотвратить распространение потоков протоплазмы, я отчаянно трудился над решёткой в одном из окон. Решётки были наспех вделаны в бетонную стену с помощью цемента, и теперь, используя оставшиеся в моём распоряжении куски металла, я скоблил и царапал этот цемент, пытаясь расшатать один из прутьев. Но мне мало что удалось сделать, дни шли один за другим, пока я не понял, что сегодня увижу, как потоки протоплазмы хлынут на сушу, знал, что к этому времени они достигнут такой стадии развития, которая позволит им сделать это.
Четверо оставшихся снаружи — Мансон и его помощники — тоже знали, потому что я видел, как они ликовали, и поэтому несколько часов назад я в полном отчаянии бросил свою работу над решёткой и погрузился в сон, от которого меня разбудил шум на площади. Тогда я понял, что ты, не подозревая о происходящем здесь, попал на этот адский остров, и что четверо безумцев, заметив тебя у конденсатора и решив, что ты хочешь сорвать их планы, с безумной яростью избили тебя до потери сознания, а потом затолкали сюда, ко мне. И теперь, в эти часы, пока ты лежал без сознания, я мог видеть, как работа Мансона и его помощников наконец подходит к завершению, мог разглядеть при свете звёзд, как видел и ты, первые потоки протоплазмы, выплёскивающиеся из моря на песок острова. Конечно, они не могут достичь вершины большого скального конуса, поскольку Мансон построил наши лаборатории на его вершине, рассчитывая что любая работа, которую мы пожелаем, могла беспрепятственно проводиться на песках внизу. Но они лезут не только на этот остров, они, пока мы здесь разговариваем, лезут на берега всех морей Земли, и в больших городах и по всем прочим побережьям. Они будут всё лезть и лезть, новые гигантские потоки протоплазмы, непрерывно формируемые этим огромным конденсатором и обрушивающиеся на сушу, пока Мансон и его помощники не сметут человечество, все человеческие расы с лица Земли, а затем сами потоки протоплазмы будут уничтожены ими, и останется лишь безжизненный мир, над которым будут властвовать хозяева жизни!
4
Когда шёпот Маллета смолк, Ралтон какое-то время сидел, не шевелясь и не говоря ни слова. Потом поднялся и почувствовал, что покачивается на ногах, оглядел маленькую комнату, а затем встретился с напряжённым взглядом своего друга. Ни один звук, кроме тонкого, едва слышного жужжания огромного шара на площади, не нарушал тишины на вершине огромного конуса, и пока они оба стояли там, Ралтону показалось, что эта тишина громоподобными раскатами отдаётся у него в ушах.
— Протоплазма, — услышал он свой голос. — Весь мир.
И затем, по мере того, как в его голове проносились порождённые рассказом картины, реальность всего произошедшего резко и бесповоротно открылась ему.
— Маллет! — воскликнул он полушёпотом. — Если бы я знал всё это, когда стоял у пульта управления конденсатором!
Глаза Маллета внезапно загорелись азартом.
— Но может ещё есть шанс! — пробормотал он. — Даже сейчас… если бы мы вдвоём могли выбраться отсюда.
Он стремительно повернулся к окнам, Ралтон оказался рядом с ним. Глядя вниз сквозь узкое, зарешеченное отверстие одного из них, они могли видеть огромные массы серой, блестящей протоплазмы, вздымающейся вверх по крутым, гладким скалам огромного скального конуса, накатывающей волна за волной и отступающей обратно после тщетной попытки перелиться через край плато и достичь вершины конуса, как она делала это на других частях острова в своих слепых, бездумных поисках пищи.
Маллет быстро махнул рукой в сторону этих рвущихся вверх масс.
— Она не может подняться по крутым стенкам конуса, — сказал он. — Мансон знал об этом, когда выпускал её в мир. Но отключение конденсатора сейчас не уничтожит ни эту протоплазму, ни её скопления по всему миру.
— Но как… — начал Ралтон, но его прервал Маллет.
— Наш единственный шанс — переключить управление конденсатором, — быстро сказал он ему, — перевести его с диапазона колебаний космических лучей на диапазон колебаний радиоактивного излучения. Тогда вместо того, чтобы притягивать и концентрировать колебания космических лучей на всей Земле, он создавал бы радиоактивные колебания и мгновенно разрушал протоплазму.