Хозяин бабочек
Шрифт:
— Теперь понятно, — сказала Ева, — почему на форуме было указано, что для одиночного прохода желательно человек десять, уровней сто двадцать пять плюс. Не знаю, как далеко тянется этот крокодилий патруль, но мы тут не пройдем.
— Если что-то не придумаем, — сказал Акимыч.
— Думай, — кивнула Ева, — я пока вижу, что нам надо искать место, где можно сойти на берег, не увязнув в этих непроходимых джунглях, а сойдя, пытаться найти дорогу посуху, причем, чтобы нас там тоже не съели. Как любили говаривать наши бабушки — миссия невыполнима.
Мы стояли на якоре у берега, строя козни против гавалусов.
— А если мы его приворотом выманим, ты, Ев, его заморозишь…
— Я не заморожу сто пятидесятую элиту, — сказала Ева, — я — воздушник! Могу заставить его полевитировать секунд десять на одном
— Он наверное ужасно удивится чувству полета, но наврядли это испортит ему аппетит, — сказал я.
— А как ты того, в пещере, Ним? Помнишь, ты рассказывал? Может, придумаем какой-нибудь яд?
— Мобы к большинству обычных ядов иммунны — напомнила Ева.
— Жаль, что у нас взрывчатки нет, да?
— Чтобы была взрывчатка, нам нужен игрок с инженерным классом, другие этими взрывчатками и пользоваться-то не могут, если, конечно, не хотят красиво самоподорваться.
— Давай ты мной полевитируешь, я их всех на себя натравлю, они меня сожрут, а Хохен их потом перебьет!
— Ага… а потом ты воскресаешь на кладбище километрах в двухста отсюда, мы тебя ищем, забираем и когда мы сюда вернемся, все крокодилы уже воскреснут и будут ждать нас с нетерпением. К тому же левитация другого игрока — та еще веселуха неконтролируемая, вероятнее всего я тебя просто всажу вниз головой в здешний ил.
— А если бы мы знали кто из них самка, то Нимис мог бы ее приворожить, — не унимался Акимыч.
— Даже не думай, — возмутился я.
— Изнасилование Нимиса шестиметровой влюбленной крокодилицей… я прямо это вижу! — сказала Ева.
— Пожалуйста, не надо ничего такого видеть, меня это смущает.
— Ну, ребята, что вы такие унылые? Давайте думать! Давайте пробовать! Допустим, если взять веревку…
Что Акимыч собирался делать с веревкой мы так и не узнали, потому что реку огласил отчаянный визг. По Джангу мчалась совершенно крошечная, чуть больше тазика лодчонка, в которой стоял кто-то в развевающихся голубых одеждах. Судя по звукам, этот кто-то был женского пола — мужские связки на такое просто не способны. Лодку увлекало за собой нечто, скрытое под водой и тянущее туго натянутую бечеву. Когда процессия подлетела к «Вонючке», бечева со звоном лопнула, из воды взметнулся большой серебристый хвост, который вильнул и скрылся в глубинах Джанга, а лодчонка взлетела в воздух, перевернулась, зачерпнула боком воды и тут же пошла ко дну, оставив на поверхности отчаянно барахтающийся ворох синих тряпок, расплывшийся вокруг тонущей, как гигантский цветок. Мы с Гусом одновременно вскочили, перешагнули борт лодки и упали в воду. Плавал я уже почти не хуже, чем он, а думать о скверных привычках гавалусов сейчас был неподходящий момент.
Глава 18
Сплавал я все- таки не зря. Пусть голубую утопленницу выловил и загрузил в лодку Гус единолично, зато я подхватил ее шаль, уже уплывающую по течению пузырем, словно прозрачная медуза. «Вонючка» не был просторным судном, и приобретение нашим обществом нового участника, да еще такого мокрого и взволнованного, поимело известные последствия: на баркасе начались кутерьма и толкотня. Кто-то лез за чем-то горячим, кто-то за сухим, кто-то ругался, наткнувшись на шип хохенского наплечника. Я остался сидеть на борту, откуда открывался неплохой обзор на спасенную. Она уже приходила в себя, приподнялась, положив головку на колено Гусу и ухватившись изящной ручкой за штанину Лукася. Красивая барышня, если вам, конечно, нравится, когда у женщин большие черные глаза, маленький ярко-алый рот, белая кожа, черные, как смоль, густейшие волосы и фигура, как гитара. Непись, естественно. Имя «Джанга» — это в честь реки что ли?
— А у тебя имя в честь реки, да? — спросил Акимыч, протягивая барышне дымящуюся кружку.
— О да, в честь реки. Я — дочь рыбака.
Голос необычный. Казалось бы, очень высокий и звонкий, как маленький колокольчик, но при этом на такой глубокой бархатной подложке, с грудной хрипотцой.
— Наш народ живет от реки, и многие из наших женщин носят это имя в знак благодарности Джангу за все, что река дает нам. Вы, наверное, интересуетесь моей историей?
Мы все тут же страшно заинтересовались. Хотя история, если честно, не оказалась слишком захватывающей. Папаша много раз говорил своей маленькой красавице Джанге,
Имя сокола при этом состояло из такого количества согласных, что я бы не взялся его выговаривать даже за хорошее вознаграждение. Как-то очень быстро было решено, что раз уж Джанга была нами спасена, то теперь нам и долженствует доставить ее прямиком в Пандар, в объятия этого логопедического ужаса. Все ждали квестовой таблички, но нет, ничего такого. Впрочем, я уже знал, что это еще ничего не значит, скрытые квесты и без табличек часто прекрасно обходятся.
— Только как мы тебя провезем, — сказал Акимыч, — мы пока не знаем. У нас пока есть некоторые сложности с крокодилами, то есть с этими… гавалусами.
— О! С этим черным порождением злых вод?
— Ага, именно с ним.
— Ну, — сказала Джанга, — это несложно. У нас в деревне любой ребенок, научившийся ходить, умеет усыпить гавалуса песней.
— Да, — сказал Акимыч, — вот идея петь им нам в голову как-то не приходила.
Наверное, с точки зрения гавалусов Джанга пела даже очень хорошо. Прямо видно было, как у каждого из них по очереди удовлетворенно закатывались блестящие шары глаз, перед тем как пресмыкающееся блаженно погружалось в темные воды. Я же, признаться, подумал, что подобные звуки уместнее всего издавать, когда тебя по голове бьют бамбуковой палкой, но, конечно, вслух я ничего подобного не говорил. Тем более мелодия была ничего такая, веселенькая.
Гава-гава-гава! Алус-алус-алус! Иди в свою постель, На мокрую постель, Глубокую постель, Плыви скорей отсель, да-да-да…Джанга еще и пританцовывала на корме. Стукала в доски босыми пяточками, крутила косами, как плетями, плечами подергивала, развернув ладони вверх. Акимыч тоже начал слегка пританцовывать, но, увидев взгляд Евы, заложил руки за спину, встал смирно, но все равно тихонько насвистывал.
Гава-гава-гава! Алус-алус-алус…Ева переползла через Хохена и встала рядом со мной.
— Чудесненько, — сказала она, — теперь, когда у нас на лодке собрались все кошмары Болливуда, я, наконец, чувствую, что жизнь нашего клана вернулась в привычную колею. А то последнее время уровень идиотизма не достигал должного накала. Надеюсь, ты в эту-то хоть не влюбишься? Ну, ладно, ладно, извини. Я не хотела бередить твои чувства, просто обстановка располагает. Жаль, что квестов за весь этот цирк не выдают.