Хозяин Колодцев (сборник)
Шрифт:
— Как твое имя?!
Она по-детски надула губы:
— Я полевая царевна… Ты не знаешь?
От нее действительно пахло травой. Душистым сеном и увядшими полевыми цветами.
— Ты — полевая царевна, — сказал он терпеливо. — Пойдем.
Он крепко взял ее за локоть — она не сопротивлялась. Пацаненок, наблюдавший из-за плетня на отшибе, издал приглушенный вопль удивления и поспешил прочь, ломая лопухи — видимо, звать родичей поглядеть на невидаль.
Игар ускорил шаг; босые ноги его спутницы ступали легко
Игар сжал зубы и подхватил женщину на руки; незажившее плечо дернуло, да так, что он еле сдержал стон.
Венок соскользнул с ее головы — она не заметила. Она не сопротивлялась, бормоча что-то о памяти и о ледяной воде, а он нес ее все скорее, потому что боль в руке становилась все жарче, а впереди уже маячил стог сена; в этот момент ему плевать было на сельчан, которых, конечно, через несколько минут набежит видимо-невидимо. У него есть эти несколько минут, он должен лишь убедиться, что эта женщина — не Тиар…
При этой мысли он ощутил нежданный приступ отчаяния. Вот ведь как сильна проклятая надежда, желание верить; что он почувствует, если, разорвав ее серую рубаху, не увидит под лопаткой этого самого родимого пятна?!
Он усадил женщину в сено; она казалась удивленной, но не испуганной. Волосы тонкой вуалью закрывали ей лицо — она беззаботно дула на них, по-девчоночьи раздувая щеки:
— Ты — из далекой страны? Из далекого леса?
— Да, — ему вдруг стало стыдно. Он причинит ей страх, может быть, унижение…
— Я из далекого леса, — он зашипел сквозь зубы, пытаясь найти удобное положение для подраненной руки. — Я — серый волк.
Подкатывающий приступ нервного смеха, несвоевременного и глупого, заставил его быстро-быстро задышать. Вдох-выдох…
Он развернул ее лицом к стогу, раздвинул пышные волосы и нашел шнурок-завязку на воротнике — вот как просто, оказывается. И не надо ничего рвать…
В этот самый момент он почувствовал полный ненависти взгляд. Будто кто-то всадил ему в затылок раскаленное шило.
Несколько секунд он пытался выбрать — довести ли дело до конца и обнажить ей спину либо сдаться и оглянуться; потом выбор сам собой отпал. Онемевшие пальцы выпустили кокетливый, с кисточками шнурок; закусив губу, Игар обернулся.
Человек был невысок и тощ, куртка его оказалась не сшитой, а грубо сплетенной из толстых шерстяных ниток; лицо казалось медным — от загара и от злости, потому что, при всей внешней невозмутимости, человек был исключительно зол. Сузившиеся глаза непонятного цвета
Игар молчал. Женщина завозилась в сене, тихонько засмеялась и села, рассеянно убирая с лица спутанные волосы; где-то там, далеко у заборов, толпились люди. Будет о чем поболтать в трактире…
Человек смотрел; Игар с необыкновенно точностью вспомнил ту картинку на стене обвалившегося дома: круглолицый парень, перепуганный до смерти, даже, кажется, слюна на нижней губе… Так никакой художник не изобразит, никто и не рисовал его, беднягу; «рисуночек есть — а человечка нету, во как!..»
Игар молчал.
Обладатель плетеной куртки медленно остывал. Лицо его из медно-красного становилось просто загорелым; возможно, на трезвую голову господин колдун придумает похотливому негодяю кару пострашнее. Игар с удивлением понял, что ему все равно — он согласен хоть на вечные муки, только бы ему позволили проверить, не Тиар ли сидит рядом с ним в сене и напевает под нос детскую песенку. Такое вот извращенное любопытство…
— Мы хотели пойти к холодному ручью, — ломким мальчишеским голоском сообщила женщина. — Там трава, и белый конь ходит…
Колдун протянул руку:
— Иди сюда…
Голос его был когда-то сорван и с тех пор так и не восстановился.
Женщина легко поднялась; колдун прошептал ей что-то на ухо, и она пошла прочь — не оглядываясь, ступая по-прежнему легко и горделиво, как и должна ступать полевая царевна — хоть и босиком по колкой стерне…
Колдун снова посмотрел на Игара. На этот раз холодно-оценивающе. Игару сделалось зябко от этого взгляда.
— Ее зовут Тиар? — спросил он шепотом.
Неизвестно, удивился ли колдун. Теперь, овладев собой, он спрятал все свои чувства глубоко и надежно.
— Ее зовут Тиар? — повторил Игар с нервной, тоскливой улыбкой. — У нее на спине родимое пятно? Как ромб? Скажите, мне очень нужно…
Колдун быстро шагнул вперед. Игар ожидал синей молнии из протянутой руки — вместо этого обладатель плетеной куртки сильно и больно ударил его кулаком в лицо.
Стенки погреба, любовно выбеленные известью, хранили воспоминание о шестерых неудачниках — четырех насильниках и двух глупых ухажерах, просто подвернувшихся под руку. Все портреты казались нарисованными углем.
Колдун стоял у крутой лестницы-выхода, беспечно покачивая фонарем, давая Игару возможность рассмотреть все в деталях: и выпученные глаза, и разинутые рты, и беспорядок в одежде — двоих возмездие застало с непотребно спущенными штанами… И свободное место на белой стене Игар тоже мог внимательно рассмотреть.
— Маги действительно так могущественны?
Он не узнал собственный голос — сухой, бесцветный, какой-то гнусавый — наверное, из-за разбитого носа; колдун глядел по-прежнему равнодушно и ничего не ответил.