Хозяин Колодцев (сборник)
Шрифт:
Оба молчали. Из невидимого коридора впереди едва ощутимо потянуло сквозняком.
Арман приостановился, будто в нерешительности:
— Зачем нужны пророчества, Юта?
— Откуда мне знать? — отозвалась она глухо. — Нам не так-то много известно… Но у людей, я знаю, пророков не любят.
Над головами их скользнула летучая мышь.
— Понимаешь, — сказала Юта тихо, — пророчества ведь тоже разные… Одно приказывает: то-то и то-то случится непременно, хоть из шкуры лезь… Другое…
— Чего уж тут непонятного, — Арман качнул факелом, метнулись тени.
Юта помолчала. Усмехнулась вдруг:
— А то у нас по королевству шлялся один… Вроде странник, какой-то отшельник из норы… Все предвещал: мор, пожар и землетрясение, королевский дворец в пятницу в землю ухнет… И ни-че-го! Урожай, солнышко и хорошая погода.
Он кружил над морем и день, и вечер, и Юта, обеспокоившись, поднялась на башню с факелом… Утром он сказал, чуть усмехнувшись:
— Я предопределил это, когда принес в замок вещунью.
Помолчали.
— Все? — спросила Юта.
— Все, — Арман вздохнул. — Дракону не пристало прятать голову под крыло, подобно петуху…
— Курице.
— Курице. Тем более. Дракону не пристало. Дракону и… мужчине. Пойдем, посмотрим, что там нацарапано.
Касаясь друг друга локтями, но стараясь не встречаться взглядами, они побрели в подземелье — туда, где поднимался на дыбы плоский камень, покрытый письменами.
Текст обрывался всего в пальце от каменного пола — Юте пришлось встать на колени, почти лечь. Арман держал над ее головой оба факела.
— Твой дед… — начала Юта потухшим голосом, — Ард-Ир… Слава в молодости, потом испытания… Его потомство… похоже, принесет ему горе. Умрет в старости, но будет несчастен.
— Все верно, — шепотом подтвердил Арман.
Юта завозилась на каменном полу, и Арман увидел, что она зажимает последние строки ладошкой, прячет от себя, старается смотреть в сторону:
— Дальше твой отец, Акр-Анн… Злая судьба… Горе при жизни… Смерть от небесного огня.
— Все правильно, — голос Армана похож был на деревянный стук. — Читай дальше.
Юта прерывисто вздохнула, резко отняла руку от камня.
— Двести первый потомок, Арм-Анн… — она говорила даже решительнее, чем сама от себя могла ожидать. — Двести первый… — и замолчала. Низко-низко наклонилась над полом, подметая холодные плиты пышными волосами, почти касаясь пророчества кончиком носа.
— Ну? — спросил Арман хрипло.
Она подняла на него круглые, сумасшедшие, совершенно счастливые глаза:
— Радость и счастье! Негодяй ты драконий, дурья башка, змеюка с крыльями, камин летающий! Долгие годы жизни… В ранней юности — метания и тревоги, но только в ранней! Потом — любовь… Я даже знак этот разобрала не сразу, перепугалась, тут так редко эта любовь встречается… Любовь, удача, покой, радость, благополучие… Умрешь совсем-совсем стареньким, если… — она набрала побольше воздуху, и Арман, успевший похолодеть, вставил в эту паузу:
— Если?!
Юта пренебрежительно махнула рукой:
— Конечно, есть условие… Тут везде условия… Чайка сядет — не сядет…
— Ну?!
— Условие — не водиться с порождениями моря. Погоди-ка, сейчас скажу точно… — Она снова склонилась, разбирая текст. — Не связываться. Не дружить. Не ссориться. Ничего не делить… Порождения моря — это кто?
Арман смеялся. Он смеялся так счастливо, как никогда в жизни, даже в детстве, и каменный зал ухал ему в ответ удивленным эхом.
— Да это же… Юта, глупая… Это же для всех драконов заповедь… Остерегаться потомков Юкки… Тоже мне, условие…
Он заливался и закатывался, и принцесса впервые видела, как он смеется. Она смотрела на него снизу, с холодного пола, и он, освещенный двумя факелами с двух сторон, вдруг показался ей таким же вечным и несокрушимым, как море или солнце. Что люди? Родятся-умрут, а что за существо несет свой рок через тысячелетия, и чье рождение предваряет бесконечная череда предков, таких же мощных и могущественных? Что для мира она, Юта, и что — Арм-Анн… С ним не сравнится ни один король и ни один колдун, а он приносит с охоты диких коз и пишет трехстишия, и вот теперь…
Мысли ее были прерваны неожиданным образом. Арман отбросил один факел и освободившейся рукой поднял ее с пола, ухватил поперек туловища и забросил на плечо:
— Ну-ка… Я твой должник, принцесса. Выполняю желание. Чего хочешь?
Он уже волок ее к выходу, факел прыгал и качался, и Юта прыгала и качалась на его плече, цеплялась за одежду, колотила кулачком в твердую от мышц спину:
— Отпусти!
— Это твое желание?
— Нет!
— Выполняю только одно! Думай!
Приземистые колонны мелькали справа и слева, Арман шагал легко, будто не человека нес, а белку или котенка. Юта понемногу затихла, устроившись поудобнее, ткнувшись щекой в Арманову шею…
Когда вышли на поверхность, прошептала ему в самое ухо:
— Покатай меня на спине. Пожалуйста, Арман! Ты обещал.
Тяжесть ее была неощутима, но костистый гребень вдоль спины, окаменевший и почти лишенный чувствительности, содрогался от непривычного прикосновения. Принцесса сидела у дракона на холке, привязавшись тремя крепкими веревками.