Хозяин острова "Ниоткуда"
Шрифт:
Дверь лифта открылась и, из кабины в коридор вышел Старин. Вращая во все стороны автоматом, агент быстро окинул взглядом место битвы. От его опытного глаза не ускользнуло то, что рядом с одним из мёртвых охранников не было оружия, в то время как в руках второго мёртвого охранника был зажат автомат. Такое наблюдение, привела Старина на мысль, что кто-то из наёмников, остался после стычки жив и завладел оружием охранника. А так как бой только что закончил, ведь поднимаясь на лифте, он ещё полминуты назад слышал звуки стрельбы, этот наёмник был где-то рядом.
Старин пришёл в затруднение. Нужно было
За несколько секунд командир агентов прокрутил в голове все возможные варианты, подходящие для этой ситуации. Наконец, он выбрал наиболее подходящий вариант. Нужно было вызвать притаившегося где-то рядом противника на открытый бой. По не писаному закону наёмников, если кто-то вызывает наёмника, если конечно тот профи своего дела, — а Старин убедился в том, что все наемники, охотившиеся на Бюра, были профи высшего уровня, — на открытый бой, то вызов должен был быть принятым. Если ты профи, то обязан это всегда доказать.
В том, что он победит наёмника, Старин не сомневался, ведь он ещё не встречал никого, кто был бы лучше его в рукопашной схватке, хоть с холодным оружием, хоть без оружия.
Держась поближе к стене, и по-прежнему держа автомат наготове, Старин приступил к осуществлению своего плана.
— Послушай, я знаю, что ты прячешься здесь. — Крикнул он громко в коридор. — У нас с тобой одна и та же цель — Бюр. Только, мне он нужен живой, а тебе мёртвый. И пока мы будем здесь с тобой играть в прятки, кто-то ещё заполучит его. Так что давай решим нашу проблему так, как решают настоящие профессионалы. Лицом к лицу, нож против ножа. Кто останется жив, того и Бюр.
Когда агент закончил свою речь, секунд на двадцать воцарилась полная тишина. За это время Мартин, слышавший всё сказанное Старином, обдумал его предложение и решил принять брошенный вызов. Наёмник, как и агент, был полностью уверен в своей победе.
— Хорошо, я согласен. — Наконец, прокричал он в ответ. — Только, как я могу быть уверен, что ты не обманешь меня и оставишь при себе только нож.
— Даю слово бойца. — Поклялся Старин. — Только и ты пообещай, что оставишь при себе только нож.
— Слово бойца. — В свою очередь поклялся Мартин, после чего вышел из-за угла.
Отойдя от стены, Старин остановился напротив командира наёмников.
— О! Мы уже встречаемся не в первый раз! — Произнёс Мартин, узнав агента, стрелявшего по его микроавтобусу из газового ружья.
— К счастью, эта встреча будет последней для одного из нас. — Мрачно улыбнулся Старин. — Ну что, может приступим. А то времени у нас мало.
— Хорошо, приступим, если так спешишь умереть. — Злобно согласился Мартин.
Смотря прямо в глаза агента, он отбросил в сторону автомат и меч, после чего достал нож.
— Теперь твоя очередь. Если конечно ты настоящий боец, а не трусливая баба.
Задетый словами наёмника, Старин бросил на пол автомат и, выхватив из ножен нож, бросился в атаку. Мартин только и ждал этого. С быстротой молнии, он метнул свой нож в бегущего на него агента. Бросок был совершён так быстро, что Старин даже не успел среагировать. Нож по самую рукоятку встрял ему в глаз.
— Всё честно. У тебя нож
Высказав мертвецу, всё, что хотел, Мартин поднял свой меч, и хотел было уже взять автомат, но передумал, оттолкнув его прочь.
— Обойдусь и без тебя.
Держа меч двумя руками, наёмник пошёл по коридору, в ту сторону, откуда внезапно донёсся шум разбиваемого стекла. Насчёт охранников, Мартин теперь не беспокоился, так как если те ещё находились на этаже, то он обнаружит их раньше, чем они его. А когда обнаружит, то предупредит их кто он, чтобы они не разобравшись, не открыли поспешную стрельбу, как это было возле лифта.
Петляя по коридору, командир наемников, наконец, вышел к разбитому окну, через которое на этаж проник Бюр. То, что это был именно Бюр, Мартин окончательно убедился, когда на торчавших из рамы осколках стекла, увидел кусок плаща охотника. То, в каком направлении пошёл вождь Макинов, Мартин знал наверняка, так как от разбитого окна, коридор шёл только в двух направлениях. С одной стороны коридора только что пришёл он сам, так что оставалось только другое направление. И вело это направление в зал совещаний. Наверняка сейчас там находился Тенсил, решивший, по-видимому, что там он сможет спрятаться от своей смерти, двигавшейся к нему в лице беспощадного монстра-убийцы Бюра.
— «Каким только нужно быть кретином, чтобы верить в то, что он спасётся от Бюра, спрятавшись в какой-нибудь комнате». — Думал, шагая по коридору Мартин. — «Невозможно спрятаться от того, кто чует тебя за милю. Спасти этого босса выскочку, могу только я! Ведь только я могу убить Бюра!»
Неизвестно, к каким бы ещё выводам пришёл командир наёмников, если бы его размышления не прервали, донёсшиеся откуда-то спереди крики и лязг метала.
Глава 43
Оказавшись в средине здания, Бюр замер на несколько секунд посреди коридора. За эти секунды, он, втягивая носом воздух, медленно повернул голову влево, затем вправо. Когда голова охотника повернулась вправо, его глаза вспыхнули дьявольский огнём, а ноздри расширились ещё больше, втягивая воздух. Так, его враг находился где-то справа по коридору, о чём свидетельствовал запах и присущее именно Тенсилу ощущение злой крови.
От того, что его главный враг был совсем рядом, Бюра охватила волна животного удовольствия, такого, как возникает у голодного хищника, когда после долгих поисков, он, наконец, обнаруживает свою жертву, которая утолит его голод. Но в данном случае, вождём Макинов двигал не голод, а чисто человеческое чувство — чувство мести. И так же, как и любой человек подверженный этому чувству, Бюр потерял осторожность, и с полным пренебрежением к поджидающим в здании опасностям, двинулся по коридору, на встречу со своим врагом. Врагом, уничтожившим его жизнь, лившим его дома, так жаждавшим и пытавшимся всё время его убить. Удить словно какое-то дикое, неразумное животное, устраивая на него травли и облавы, ловушки и западни, пуская в ход все подлые уловки на какие только был способен самый подлый из подлецов, лишённый какой-либо человеческой морали.