Хозяин Пророчества [трилогия]
Шрифт:
Караван еще прибавил скорости; приди теперь кому-нибудь в голову идея посмотреть вниз, он не различил бы и гребни барханов. Врата пустыни стремительно приближались, а сзади медленно, но неотвратимо поджимал хлопающий крыльями костяной дракон.
— А теперь кто-нибудь мне скажет, почему же эта тварь внезапно словно проснулась? — Альтемир по-прежнему стоял, вцепившись пальцами в кончик носа, но в его голосе уже проявлялись привычные нотки нетерпения.
Дервиш, косо поглядывая то на дракона, то на паладина, сделал неопределенный жест:
— Не знаю, такое ощущение, что этот прилив сил пришел буквально из воздуха.
Мурен, последнюю минуту
Между двумя каменными столбами тянулась линия волшебной обороны, а к ней двигался некий чародейский эквивалент тарана. Битва за врата, очевидно, только началась, вражеские стороны разделяли еще многие сажени песка, но дело обещало быть жарким.
Нетрудно было догадаться, что заставило костяного дракона удвоить усилия — в рядах атакующих стояло столько черных магов, что одни лишь эманации их заклинаний могли в буквальном смысле разбудить мертвеца. И не одного.
Тварь действительно почерпнула мощи в прямом смысле из воздуха, и чем ближе ковры подлетали к эпицентру событий, тем сильнее становился дракон. Но всем хватило одного взгляда вниз, дабы понять, что отныне костяная бестия — лишь меньшая из множества проблем.
По песку, нацелившись на середину просвета между каменными столбами, ползло ужасное создание — судя по виду, родной брат тех страшилищ, что были увековечены в самих вратах пустыни, только росточком поменьше. И разумеется, эта тварь была целиком и полностью магической. Ее можно было бы даже назвать иллюзией, но лишь отчасти. Скорее, это был воплотившийся кулак атакующей армии, магия настолько могучая, что ей удалось создать себе собственное обличье, и это обличье по своей отвратности полностью соответствовало сути самого чародейства. В создание этого неживого, но невероятно опасного тарана вложили свои силы многие десятки некромантов, и силы не только магические. В самом деле, без массовых жертвоприношений подобного монстра бы не получилось.
По бокам ползущей гадины мерно двигались ряды высоких, закованных в броню мертвецов, истинных львов среди прочего стада бродячей мертвечины. Это были уже не простые марионетки, и справиться с ними, просто убив контролирующего чародея, было невозможно — нет, в каждом черепе плескалось сознание, страдающее, вырванное из спокойного посмертия, а потому невероятно разъяренное. Даже в пустых глазницах каждого подобного скелета полыхали алые искры. В других обстоятельствах их бы считали великой опасностью, но только не сейчас, не по сравнению с громадиной черной магии.
А вокруг этого ударного кулака серым пятном гнили расползалась армия обычных, плохо вооруженных и медлительных, но сильных именно своим количеством мертвецов. Их были тысячи, если не десятки тысяч. Степь, наверное, лишилась всех своих могильников и захоронений, забытых или почитаемых. Впрочем, пассажиры летучего каравана глядели на эту громадную толпу, что уже начала тянуться под ними, без особого испуга, прекрасно зная, что все решают маги, а не орды скелетов.
На страже врат пустыни россыпью и очень спокойно стояли орки. Были здесь и дервиши в одеяниях, похожих на халаты Харад-аля, хотя, разумеется, и не столь богато украшенных. Были и странные фигуры, замотанные в тряпки целиком, так, что оставалась лишь узкая щель для глаз.
— Песчаные маги, — с улыбкой произнес Харад, обращаясь сразу ко всем, чтобы потом не спрашивали. — И мои дервиши. Молодцы вообще ребята.
Пустынные жители и впрямь не валяли дурака, среди защитников врат не было обычных солдат. Орки, как и люди несколькими сотнями миль восточнее, успели понять, что в этой войне стрелы и клинки бесполезны — здесь все решает магия.
Того же мнения придерживались и бойцы союзного отряда пяти рас. Воители благоразумно не лезли со своей помощью. От Ширша, Эльтера и Снора здесь толку было бы немного, да и Мурен, потеряв с жизнью большую часть своей силы, мог в основном только наблюдать.
За неровной линией защитников красовалась круглая каменная проплешина в обрамлении нескольких чахлых кустиков травы — последней растительности на границе вечных песков. И даже эти несчастные былинки не сильно отличались от дюн по цвету — лишь вождь кирссов смог разглядеть их с такого удаления.
Коврам оставалось преодолеть последнюю лигу до каменных столбов. Старый дервиш несколько нервно провел рукой по бороде:
— Плохо. Их слишком много. Пожалуй, мы сделали ошибку, когда не расправились с этим костяным драконом сразу же. Сейчас нам понадобятся все силы, а эта тварь, висящая на хвосте…
Альтемир, оставив наконец свой нос в покое, спокойно произнес:
— Ну не стоит забывать обо мне. Харад-аль, Сетэль, вы вместе с защитниками остановите эту атаку?
Орк, прищурившись, глянул на паладина и задумчиво протянул:
— Есть небольшой шанс. И он существенно повысится, если мы призовем сюда еще и Радимира — он обещал помочь.
Паладин кивнул:
— Отлично. Я беру дракона на себя, — он поднял лицо к небу и сладко зажмурился, — здесь очень много солнца. Сбить-то его на песок я точно смогу. И даже нас с ним за компанию не собью, скорее всего.
— А там я его встречу, — прогудел Кьяр, ухватив свой науг на изготовку. — Тебе одному его не одолеть, а вот вместе мы справимся. И еще сохраним достаточно сил, чтобы помочь остальным. Верно ведь?
Много позже эта битва была признана самой масштабной за всю великую войну с братством Цепи. Ни одно из последующих сражений, пусть и превосходящих это по важности, не могло сравниться с ним по размаху. Разумеется, выяснение масштабов имело смысл только для историков и тех забавных личностей, что обожают собирать игрушечные армии из небольших фигурок. У этих-то простор для деятельности открывался просто огромный.
Примерно такой же огромный, каким было и поле этой битвы. Но интересно другое. Здесь все решала магия, а решала она очень быстро. Вся великая оборона врат пустыни, описываемая во множестве толстых исторических хроник, заняла не больше пяти минут.
И это были, возможно, самые непредставимые и безумные пять минут в истории мира. [2]
Но поначалу все пытались придать этой ужасающей свалке, которую представляет собой любая крупная битва, видимость контроля или хотя бы упорядоченности. В первую очередь силам, заинтересованным в защите врат пустыни, следовало объединиться. В то же время между линией защитников и караваном подлетающих ковров находилась вся армия магов смерти, и трудно было ожидать, что последние обеспечат свободный проход.
2
Разумеется, после тех, когда здесь впервые зажегся свет и кое-кто, потерев руки, начал прикидывать, как бы разделить небо и землю. А может, и вообще оставить как есть, выглядит вроде неплохо.