Хозяин жизни

Банников Иван

– А про какие консервы идёт речь? – робко спросил Валерий Петрович.

– Про консервы, которые убили как минимум девять человек.

У Марины вытянулось лицо, начальник вылупил на меня глаза, а водитель перестал жевать.

– Это предположительная версия на основе свидетельских показаний, – уклончиво пояснил я, видя немой вопрос в трёх парах глаз. – И я прошу вас эту информацию не разглашать, иначе я упеку слишком болтливых в тюрьму на несколько лет. Я обладаю такими полномочиями.

Секретарша одна мне не поверила, но предпочла не умничать.

– Прошу

отнестись к расследованию серьёзно и ответственно. Если есть опасность, то мы должны её устранить, пока не стало слишком поздно. И ещё. Всем вам советую пока не есть никаких консервов. Пока не станет точно известно, что убило тех людей.

Водитель с сомнением посмотрел на недоеденное печенье, которое держал в руке, и положил его обратно на тарелочку.

– Давайте, Марина, в первую очередь нужен адрес патологоанатома. Потом всё остальное в том порядке, как я перечислил.

Она двинулась на выход, Валерий Петрович со словами «я надавлю на кого надо, если чего» поспешил за ней. Водитель быстро допил кофе.

– Я в машине подожду тогда.

– Да, скоро поедем.

Я остался один и с облегчением вздохнул. Не люблю я вот эту актёрскую игру в большого начальника из Москвы, но если будешь самим собой, то хрен что получишь. Воспользовавшись паузой, я нашёл в телефоне номер тёщи и написал ей короткое сообщение: «Светлана Анатольевна, спасибо за вашу разумность. Мне очень жаль, что так вышло». Она прочитала практически сразу (всегда быстро реагировала, не то что её дочь, которая могла по полдня игнорировать мои сообщения) и ответила лаконично: «ты мой лучший зять». Я с горечью усмехнулся и набил сообщение жене: «Готовься. Приеду из командировки и будем подавать документы на развод, тварь».

Я тут же пожалел об оскорблении, но после секундного сомнения отзывать непрочитанное сообщение не стал. Если так подумать, то она это заслужила.

Я успел изучить прогноз погоды и найти адрес хорошего бальнеологического пансионата, когда явилась Марина с листком бумаги.

– Превосходно, – бросил я, глядя на два адреса. – Вот мой номер телефона, всё остальное шли туда.

Она хмыкнула от такого перехода на «ты», но промолчала. А я заметил, что она углубила вырез блузки, и тоже усмехнулся. Да ещё и лёгкими цветочными духами слегка подушилась. Намерения более чем явные.

– Всё, поехал, – я встал из-за стола и шутя похлопал её по тёплому плечу. – Как закончишь всю работу, можешь идти домой, нечего тут торчать. И не забудь проследить, чтобы любезный наш Валерий Петрович оплатил тебе работу в выходные.

– Да я уж с него не слезу без этого, – она улыбнулась своей двусмысленности и ушла, покачивая бёдрами.

Андрей сидел за рулём и наяривал приборную панель влажной салфеткой. Я отдал ему бумажку:

– Сначала на рабочий адрес, потом домой.

Вырулив на дорогу, водитель флегматично поинтересовался:

– Экскурсию провести?

– Нет, я лучше подумаю о своём разводе, – мрачно ответил я, и он тут же отстал, чуть слышно включил музыку и больше меня не трогал.

Ни о каком разводе я думать не собирался, а хотел

как следует обмозговать предстоящий план действий. Сначала предстоит побеседовать с патологоанатомом, чтобы убедиться в его профессионализме и выяснить подробности вскрытий. Потом нужно будет встретиться с родственниками умерших, чтобы расспросить, что они ели и пили перед смертью, и какие наблюдались симптомы. И побеседовать с участковым, чтобы узнать, связывало ли что-нибудь умерших между собой.

По пути я любовался пышной южной природой, которая ещё не ощутила на себе влияния осени. Когда-нибудь нужно будет приехать сюда на долгий отдых, чтобы не надо было никуда торопиться. Чтобы можно было расслабиться и насладиться всеми удовольствиями отпуска на юге.

Городская больница Железноводска находилась на самом краю городка, утопая в зелени окружающего её с трёх сторон леса. Недовольный старый охранник отказался впустить нашу машину на территорию, поэтому мне пришлось выйти и направиться к моргу пешком. Меня встретила запертая дверь.

– А по выходным у нас никто не умирает, – пробормотал я себе под нос, заглядывая в зарешётчатое окно, находящееся возле двери. Внутри темно, ничего не разглядеть.

Пришлось ехать к специалисту домой, жил он на другом конце городка. Небольшое белокирпичное строение утопало в тени густого запущенного сада. Отворив покосившуюся ржавую калитку, я прошёл по крошащейся от старости бетонной дорожке, по пути понюхал крупные соцветия розового шиповника, насмешливо хмыкнул при виде большой кучи хлама и мусора возле крыльца и постучал в дверь с облупившейся бледно-голубой краской. Я почему-то ожидал застать эскулапа мёртвых дел пьяным и в непотребном виде, однако дверь мне неожиданно отворил высокий подтянутый молодой мужчина, аккуратно одетый и сразу вызывающий доверие благодаря простому открытому лицу.

Он молча приподнял светлые аккуратные брови, окидывая меня цепким изучающим взглядом светло-голубых глаз.

– Ян Сергеевич, – представился я, протягивая руку и принюхиваясь к дразнящему запаху еды, доносящемуся из дома.

– Э-э, Виктор… Матвеевич, – после некоторого усилия ответил он, с сомнением пожимая мою руку и почему-то кидая настороженный взгляд на пространство позади меня.

– Особый инспектор по спецрасследованиям Росотслежнадзора, – сообщил я, показывая удостоверение и одобрительно отмечая ухоженные короткие светлые волосы и аккуратные усы собеседника.

– Э-э, и чем я обязан? – кажется, он насторожился ещё больше и изучение удостоверения его не успокоило.

– Это по вашей работе. Обсудим здесь, чтобы все соседи слышали?

– Сад густой, а дома соседей на приличном расстоянии, – ответил он, но распахнул дверь шире и сделал шаг в сторону, чтобы освободить проход.

Я ступил в тёмную прохладу чужого дома, внимательно принюхиваясь и осматриваясь. Помимо еды пахло затхлостью и сыростью. И ещё чем-то неприятным, слабоуловимым.

– Дом старый, всё гниёт, – пояснил хозяин, хотя я ничего не спрашивал. – От бабушки достался, только начал приводить его в порядок.