Хозяин
Шрифт:
В ту же секунду его поверхность покрылась миллионами трещин, само зеркало пошатнулось, словно лишилось опоры, и вдруг осыпалось изумрудной крошкой, усыпав весь пол тончайшим слоем невесомого порошка, от которого мгновенно зачесался нос и появилось нестерпимое желание чихнуть. Спустя мгновение камни под ногами Таррэна и Белки перестали ходить ходуном, потолок вернулся на прежнее место, кровавые надписи на стенах медленно угасли, словно показали все, что было нужно. Гигантский Лабиринт пугливо примолк, ожидая окончания этого долгого дня, а двое пошатывающихся,
— Круто! — внезапно выдохнула Белка. — Кажись, он помер? Больше никаких владык, сумасшедших богов, орденов и всего остального? Мы победили, да?
Темный эльф без сил опустился на пол и, уронив потяжелевшие руки, невидяще уставился в пустоту. Казалось, из него внезапно ушла жизнь, будто вместе с гибелью Изараэля и того, что он успел понять, в душе что-то надломилось. А может, просто пришло запоздалое понимание произошедшего. Или растерянность от того, что теперь непонятно, как быть. Когда-то он готовился к смерти и был готов умереть. Когда-то в его жизни все было ясно и понятно. Заранее предопределено. А сейчас…
Белка испуганно заглянула в его неподвижное лицо:
— Таррэн? Эй, ты чего?
Он чуть вздрогнул, когда его ласково погладили по щеке, и машинально потянулся навстречу.
— Все хорошо, ты справился. Ты все сделал как надо.
Эльф, тяжело вздохнув, растерянно опустил голову.
— Не знаю.
— Чего не знаешь? — не поняла Гончая. — Все закончилось, мы живы, почти здоровы, скоро пойдем домой…
«Домой? — эхом отозвался он. — А у меня нет дома. У меня больше ничего нет — ни дома, ни семьи, ни друзей, ни даже долга. Я пуст и холоден, как ограбленный склеп. Кажется, я даже чувствовать разучился…»
— Да что с тобой происходит? — нахмурилась Белка и решительно тряхнула напарника за плечи. — Таррэн! Да приди же в себя, дурачок! Ау-у-у! Ты вообще меня слышишь? Нам пора уходить, там ребята ждут! Знаешь, как разозлится Траш, если поймет, что из-за тебя она лишний час переживала? Я Каррашика попрошу тебя цапнуть за что-нибудь важное, если ты сейчас же не поднимешься и не сотворишь для нас портал! Или… поцелую, чтоб ты окончательно спятил и перестал смотреть на меня как на пустое место!
Эльф вздрогнул и внезапно пришел в себя.
— Ага, испугался? — удовлетворенно кивнула Белка. — Все, хватит кукситься. Пора топать домой. Я есть хочу, между прочим, и спать. Давай, прояви благородство и помоги даме выбраться.
Таррэн глубоко вздохнул и стряхнул накатившее оцепенение. Чего это он, в самом деле? Растекся тут безвольным киселем, а ведь еще столько дел надо завершить: разобраться с Проклятым лесом, вернуть ключ Мирдаису, добраться до родного леса и набить морду хранителям знаний за то, что так гнусно подставили весь род…
Эльф окончательно пришел в себя и поднялся на ноги. Его заметно качнуло, повело, но ненадолго. Выпрямившись огромным усилием воли и старательно отгоняя противную слабость, Таррэн сотворил требуемый портал, истратив на него остатки сил, мысленно велел Лабиринту открыть точку выхода в каком-нибудь тихом и спокойном месте. Наконец шагнул вперед сам и увлек за собой нетерпеливо приплясывающую Гончую.
— Идем, — хрипло бросил он, исчезая в зеленоватом мареве, а мгновением спустя уверенно ступил на мягкую траву. Но, видимо, все-таки не рассчитал силы и слишком много потратил на переход, потому что, оказавшись под кронами деревьев и вдохнув чистый лесной воздух, вдруг сильно покачнулся.
Белка торопливо его поддержала, не дав упасть.
— Ого! А здорово тебя потрепало, ушастый!
Таррэн не ответил, только виновато улыбнулся и измученно обмяк, успев напоследок подумать, что совсем не ожидал такой развязки, не собирался выживать. Не знал, что придется когда-нибудь бороться с главой своего рода. А сейчас, к собственному удивлению, совершенно не представляет, что делать и как быть дальше. Пожалуй, если бы не Белка, он бы еще не скоро сообразил, что можно вернуться назад, к свету, к небу, к неповторимому запаху лесных трав. Ко всему тому, что он так любил и к чему всегда испытывал удивительную, несвойственную темному перворожденному нежность.
Но вот он здесь, живой и растерянный. И, как ни странно, чувствует себя младенцем, которого без предупреждения окунули в холодную воду. Странное ощущение для бессмертного, непонятное, но волнующее. И Белка тоже волнующая…
На этой мысли его сознание властно вышвырнули из тела и позволили наконец провалиться в спасительное забытье. Будто кто велел милосердно: спи! И он покорно уснул, уткнувшись лицом в зеленую траву, слыша над головой пение птиц и с легкой улыбкой вдыхая чудесные запахи, смутно напомнившие аромат родного дома.
Гончая немного посидела, разглядывая его изможденное лицо, нерешительно помялась. Но потом рассудила, что один жалкий час ничего не изменит, и осторожно улеглась рядом. Кажется, она правильно поступила, заставив его уснуть, — пережитое потрясение оказалось чересчур сильным для эльфа, который слишком долго жил внутри рода и привык цепляться за него как за спасительную ниточку. Отец, брат, остальная семья… да, он отбросил их, но этот поступок не прошел без последствий. В душе темного эльфа до сих пор зияла кровоточащая рана и царила пустота, которую было нечем заполнить.
Она тяжело вздохнула: эх, если бы можно было все изменить! Если бы все сложилось по-другому! Но когда Таррэн инстинктивно обхватил ее руками, зарываясь лицом в искрящиеся силой волосы, невольно улыбнулась. Быстро же этот нахал понял, откуда можно подпитаться! Еще ничего не соображает, а все равно безошибочно нашел источник магии и даже во сне жадно пьет, как дорвавшийся до крови пересмешник.
До чего смешной, право! Оказывается, когда сильный мужчина не боится показаться беззащитным или смешным, это мило. И иногда можно позволить ему эту слабость. Особенно если он только что спас целый мир и закрыл собой любимую женщину.