Хозяйка чужого дома
Шрифт:
– Проще надо быть, – нравоучительно произнес он. – Ты очень цельный человек, но все время цепляешься за какие-то мелочи. Будь собой, пожалуйста…
Последние его слова прозвучали мольбой, и Лара, хотевшая было по привычке возмутиться таким бесцеремонным обращением, вдруг смирилась, не стала делать никаких попыток вырваться из плена Костиных рук. С ним было так спокойно, легко и надежно, почти во всем, сказанном им недавно, было столько правды, что она почувствовала даже удовольствие. Об Игоре она сейчас не думала. Лара вздохнула, опустила голову на широкое плечо, которое оказалось так
«Что я делаю? – как-то отрешенно подумала Лара, когда, не открывая глаз, почувствовала на своих губах его губы. – Кажется, я точно сошла с ума…»
Но остановиться она уже не могла, да и не хотела. Ее словно засасывал темный водоворот, она вцепилась в Костика мертвой хваткой, слилась с ним в таком страстном, таком неистовом поцелуе, что он застонал невольно. Лара приоткрыла глаза и увидела, как удивленно и покорно глядит на нее Костя, а на щеке у него дрожит слезинка. Они целовались очень долго и как-то судорожно, словно от их поцелуев зависела их жизнь. Особенно умилила Лару эта его слезинка, которая говорила сама за себя, говорила больше самых красивых слов. Кажется, она окончательно убедилась в том, что Костя действительно любит ее. На миг она оторвалась от его губ и провела языком по его щеке, поймав соленую капельку.
Майское солнце палило немилосердно, но Ларе, сидевшей на открытом пригорке, казалось, что она тает от поцелуев, а не от солнечных лучей. Пахло травой, от реки тянуло терпким запахом тины, стук колес электрички будто превратился в стук ее сердца, синее небо стремительно кружилось над головой.
– Я умираю, – жалобно сказала Лара. Костя на миг ослабил объятия, но ей вдруг стало еще хуже. Она уже не могла не ощущать рядом тепло его большого сильного тела, ей хотелось раствориться в нем. – Нет, только не уходи…
– Я тебя обожаю, – едва слышно прошептал Костя. – Я никуда не уйду!
Счет времени был потерян, долгий майский вечер растянулся в бесконечность, они двое забыли обо всем.
И только когда толпа подростков с гиканьем и свистом пронеслась мимо них к реке, Лара вздрогнула и отодвинулась подальше от Костика.
– Испугалась? – спросил он с улыбкой и нежно погладил ей щеку тыльной стороной ладони.
– Нет. Я ничего не боюсь, а с тобой и подавно…
Это было чистой правдой – Лара не испытывала страха ни перед хулиганами, ни перед собаками. Она боялась только тех демонов, которые царили сейчас в ее душе. А Костик был таким мощным, огромным, совсем как тот принц из мечты ее матери, по наследству передавшейся и ей, Ларе, что с ним даже демоны были не страшны.
– Наверное, нам пора возвращаться, – сказала она. – Уже поздно.
– Еще минуточку…
– Костя! – укоризненно воскликнула она.
– Я никуда тебя не отпущу! – жалобно, точно обиженный ребенок, воскликнул он. – Ты моя, и я тебя никому не отдам.
– Нет, надо идти, – с тоской возразила она.
– Я придумал! – Костя решительно встал, отряхнул джинсы. – Мы сейчас пойдем и скажем ему…
– Зачем?
– Я тебя люблю!
– А Елена?
– Господи, да что ты привязалась к этой Елене! – с досадой воскликнул он. – Она взрослый человек, она поймет…
– Зато Игорь не поймет, – задумчиво покачала головой Лара. – Нет, давай подождем еще немного. Не надо никаких скоропалительных решений.
– Ты что, сомневаешься во мне? – Он навис над ней, смотрел строго и жадно.
– Я как разумный человек… – важно начала она, но вместо ответа Костя сгреб ее в охапку, и новый долгий поцелуй заставил Лару умирать.
Легкие прозрачные сумерки уже опустились над лесом, когда они наконец выбрались из него. Издалека Лара увидела Игоря – тот шел в сторону станции, и беспокойство ясно читалось на его лице. Позднее раскаяние кольнуло Ларе сердце.
– Прячься! – Она толкнула Костю за широкое дерево.
– А как же…
– Завтра поговорим, завтра… Нас не должны видеть вместе.
Она побежала вслед за Игорем, позвала его.
– Ты где была? – испуганным голосом спросил тот. – Я уже Гелле звонил, и она сказала…
– Пустяки! – перебила его Лара. – Встретила одну знакомую, заболтались…
– Какую знакомую? – подозрительно спросил Игорь.
– Ты, кажется, ревнуешь! – весело засмеялась Лара. Она была настолько счастлива, что не могла скрыть своих чувств, но Игорь вдруг поверил ей, и складки тревоги между бровей разгладились.
– Надо мобильный завести, – серьезно сказал он. – У всех нормальных людей теперь эти игрушки. Да и вообще…
– Надо, надо, надо…
– У тебя все туфли в земле.
– Ужасные здесь дороги, ужасные…
– Чему ты так радуешься, Ларка?
Дома она, не раздеваясь, упала на кровать, раскинула широко руки и замерла в тихой блаженной истоме. Игорь подошел к ней, хотел обнять, но она не далась, оттолкнула его руки и сказала со счастливой улыбкой:
– Ах, пожалуйста, не тревожь меня, хочется полежать просто так, не напрягаясь…
– Да что случилось-то? – нетерпеливо топнул ногой Игорь.
– Понимаешь – весна, почти лето, все цветет, на сердце легко, хорошо! А голова пустая, в ней никаких мыслей… Лучше не бывает!
– Да, пустая голова – это хорошо. Сегодня наш главный бухгалтер…
– Игорь, Игорь, помолчи, ничего не хочу знать! – остановила его Лара и закрыла глаза.
Она сказала чистую правду – в голове у нее не было никаких мыслей, она просто отдавалась своим ощущениям. Радость жизни, которая, как Ларе недавно казалось, покинула ее на время майских холодов, вдруг вернулась. Она была прежней Ларой – жизнерадостной и беспечной, и ей совсем не хотелось думать о том, плохо или хорошо поступила она сегодня, целуясь с Костиком на берегу Яузы.
– Лара, а что у нас на ужин? – жалобно простонал Игорь, гремя на кухне пустыми кастрюлями. – Очень есть хочется, сегодня я не обедал из-за этого бухгалтера…
– Гарик, отстань! – крикнула Лара, не открывая глаз. – Сам что-нибудь придумай.
– Но я не знаю…
В первый раз беспомощность мужа в быту не вызвала у нее жалости и горячего желания заботиться о нем. «Я слишком его избаловала, – промелькнула в ее голове мысль, словно легкое облачко пронеслось по бескрайнему синему небу, – пускай приучается к самостоятельности».