Хозяйка города Роз

Гойгель Юлия

Заметив меня, сотрудник охраны по имени Олег, спрашивает:

— Элина Эдуардовна, что-то случилось?

— Нет. Это личное. Мне очень срочно нужно домой.

— Не по инструкции, конечно, — вздыхает Олег и заглядывает в машину. — Парни, подвезём?

Те соглашаются. Даже мигалки включают и берут в руки автоматы. На перекрёстке перед районом Роз, водитель неожиданно кричит нам:

— Держитесь!

Машину сильно заносит, бросает из стороны в сторону, но водителю, обученному технике экстремального вождения удаётся удержать автомобиль и не задеть другие машины. Два бойца сидящие со мной на заднем

сиденье, мгновенно группируются и удерживают меня от летания по всему салону автомобиля.

— Думаешь, не заметил? — спрашивает один у второго.

— Что случилось? — я вообще ничего не успеваю понять.

— Да КамАЗ гружёный прямо на нас поехал, — объясняют мне. — Еле нас не протаранил. Сейчас в ГАИ сообщим, пусть разбираются. Испугались, Элина Эдуардовна?

Я отрицательно качаю головой. Больше всего меня страшит то, что ждёт дома. Высадив меня у ворот, экипаж разворачивается, объезжая карету «Скорой помощи», также стоящую у моего дома. Заворачиваю за угол и вижу Костю, возле которого хлопочут двое мужчин в бордовой врачебной форме. Муж сидит на скамейке. В глаза бросается несколько ссадин на его лице, разбитая губа и расстёгнутая рубашка.

— Что случилось? — так как Костю замечаю первого, то бросаюсь к нему.

— Артур едва нашего мэра не задушил, — поясняет мне Молчанов, отходя от другой скамейки и обращается к врачам. — Что скажете? Жить будет? В больницу нужно?

— Жить будет, — кивают врачи. — Но удушение, конечно, есть. Лучше подъехать для обследования и наблюдения.

— Мне с женой нужно поговорить, — хрипит Костя. — Оставьте нас на несколько минут.

— Это он виноват в смерти Евы и наших родителей, — буквально выплёвывает слова Артур. — Я всё равно убью тебя, недоносок.

Он сидит на другой скамейке. Только зажившее лицо снова разбито. Изумрудные глаза налиты кровью. Руки Артура стянуты за спину наручниками и прикованы к железному поручню.

Врачи уходят, как и два полицейских, которые стояли рядом с Артуром. Остаюсь я, два сидящих мужчины и Стас Молчанов.

— Что, что произошло? — повторяю я.

— Толком не знаю, — отвечает Стас. — Впереди выходные, я усилил Косте охрану. Его понесло сюда. Охрана, понятно, осталась ждать на дороге, возле калитки. Услышали шум, прибежали, а здесь Артур душит Костю. Вызвали «Скорую», позвонили мне, а я — тебе.

— Я не хотел, — негромко произносит Костя. — Ева часто спала с открытым окном, и я приходил. Садился прямо на землю, под подоконником её комнаты и сидел. Много курил. Иногда осторожно заглядывал в комнату. Не боялся, что она меня увидит, боялся испугать. В ту ночь твёрдо решил поговорить с ней. Знал, что Марка нет в стране, а ты, Тур, надолго завис в казино. Пообещал себе, что докурю и постучу о деревянный подоконник, позову Еву по имени. Уже занёс руку, когда дверь в её комнату открылась. От неожиданности выронил окурок и вновь присел под подоконник. Зашла ваша мама, Анна Владимировна. Проворчала что-то, типа того, что дочь вновь не закрыла окно и закрыла его сама. Я ещё посидел и пошёл домой. Не решился стучать в закрытое окно. Боялся привлечь внимание Анны Владимировны. И совсем забыл про выроненный окурок. Вспомнил о нём, когда стали известны результаты экспертизы. Сколько раз за эти десять лет я хотел поменяться с ней местами! Сколько раз мысленно

исправлял ту ночь…

— Всё равно убью! — кричит Артур, пытаясь вырваться, но лишь режет руки о сталь наручников.

— Я несколько раз приходил на пепелище и видел там тебя и Элю, — голосом, лишённым всяких эмоций, продолжает Костя. — Поэтому, узнав о её беременности сразу понял, кто отец ребёнка. Лишь я виноват в том, что случилась трагедия. Но, увидев в каком состоянии находится Элина, понял, что кому-то также плохо, как и мне. И виноват в этом был ты, Тур. И сбежал с места преступления также позорно, как и я.

— Не смей нас равнять, урод! — скрипит зубами Алмазов. — Я не знал, что Эля беременна!

— Ты не хотел это знать, — неожиданно ухмыляется Костя. — Ты спал с ней, фактически не предохраняясь, целый месяц и прекрасно понимал, чем это может грозить. Что часто достаточно и одного раза. Никто не запрещал и не мешал тебе через месяц, два, три узнать хоть что-нибудь об Элине. Но ты не сделал этого за все десять лет. На моей совести три человеческих жизни. Я всегда помнил об этом. Но я не убивал намеренно. Каждый день я думал о том, когда и что я мог изменить. А ты убил девушку, которая тебя любила. Намеренно, осознавая и не пытаясь что-то изменить. Ты растоптал её сердце и душу, бросив ещё живое тело на растерзание городу, из которого бежал сам.

— Пойдём, Костя, совсем говорить не можешь, — решает Молчанов. — Полежишь в больничке, успокоишься. А ты, Тур, всё же посидишь в обезьяннике. Там у нас прохладно. Тебе как раз нужно остыть.

Глава 49. Не оставляй меня

Костя встаёт, придерживаемый Стасом, а двое полицейских направляются к Артуру. Я закрываю его собой.

— Отзови своих сотрудников, Стас, — повышаю голос. — Разве Костя написал заявление?

— Мне не нужно заявление, — Молчанов, не скрывая насмешки, смотрит на меня. — Врачи зафиксируют травмы и установят вред здоровью. Даже без заявления я имею право на задержание.

— Ничего я не буду писать, — хрипит Костя. — Не трогай его. Марек подчистит документы, чтобы никакого вызова врачей не было.

— Добровольский за это может с должности слететь, — качает головой Молчанов. — Станет ли он так рисковать.

— У него и узнай, — огрызаюсь я. — А теперь убирайся с моего двора. Ты мне здесь не нужен!

— Тур уже раз вытер об тебя ноги, Элина, вытрет и ещё раз, — поизносит Молчанов, сплёвывая в мою сторону. — Только теперь, благодаря Алмазову, ты станешь посмешищем на весь город. Сомневаюсь, что даже Добровольский станет тебя подбирать во второй раз.

Но Марку он звонит, так как, буквально через пять минут после отъезда машин, тот перезванивает мне. Говорит, что уже выехал и будет через час. Приказывает и близко не подходить к Артуру. На улице тепло, не замёрзнет. Если я сниму с него наручники, сделаю только хуже. Артур либо побежит добивать Костю, либо выместит свою ярость на мне.

Наверное, он прав. И Молчанов в чём-то прав, и Костя. Они не знают лишь одного. Я не просто любила. Я всё ещё люблю Артура. Очень глубоко во мне ещё живёт влюблённый в него Эльфёнок. Он не умер, он во мне. И теперь рвётся к своему мучителю через стальные шипы, которыми я скрепила когда-то разбитое им сердце.