Хозяйка Леса
Шрифт:
Село обнаружилось за следующим холмом. Десяток деревянных домов под четырехскатными крышами, конюшни, сараи, хлева. Заборов почти нигде нет - видимо, местные жители не считали нужным отгораживаться друг от друга. Вместо дорог от дома к дому в высоких сугробах протоптаны тропинки. Вокруг деревни то ли луга, то ли огороды - не разберешь под пушистым слоем снега. Из печных труб поднимался светло-серый дым, и кое-где, издалека почуяв чужаков, уже начинали лаять собаки. Занила натянула поводья своего коня, останавливаясь на вершине холма, чтобы получше разглядеть человеческое поселение. По левую руку от нее придержал жеребца и оружейник Веремир.
– Большие Бакалды, - вдруг произнес он, кивнув головой в сторону села, и пояснил.
– Я вспомнил, как оно называется. Мне когда-то Кумазан рассказывал.
Занила
– Никакой охоты!
– приказала она своим оборотням, обернувшись к ним.
– Купим провизии и попытаемся найти проводника. И все!
Байд коротко поклонился, показывая, что понял приказ Кай'я Лэ, и Занила толкнула каблуками своего коня, направляя его вниз с холма.
К тому моменту, когда стая подъехала к околице деревни, их там встречали уже не только собаки, но и вышедшие к нежданным гостям местные жители. И, как с усмешкой отметила Занила, встречали их без топоров в руках и даже без вил наперевес. Очевидно, кетросские купцы, периодически наезжавшие в северные леса, все же приучили местных жителей, что не все чужаки опасны. Впрочем, их-то компания меньше всего походила на купцов, поэтому и на лицах людей читалась неуверенность, густо замешанная на страхе. Занила оглядела встречавших их людей и, решив, что высокий дородный мужчина, стоящий на полшага впереди остальных, и есть староста деревни, спрыгнула с коня перед ним.
– Приветствую тебя, добрый человек!
– она, придерживая Серебро за уздцы, шагнула к мужчине.
– Нельзя ли в вашей деревне, уважаемый, купить какой-нибудь провизии для моего отряда? И еще нам бы передохнуть ночь.
Человек слегка поклонился, отвечая на приветствие, и одновременно внимательным цепким взглядом изучая Занилу и ее гвардейцев. Потом, решив, очевидно, что, если бы они хотели напасть, то сделали бы это сразу же, а не стали проситься на ночлег, кивнул уже увереннее и пригласил их следовать за собой. И, словно только и дожидались, пока их староста примет решение, разом, приветствуя оборотней, заговорили и остальные жители, до этого хранившие напряженное молчание.
В одном доме две дюжины оборотней разместить не удалось. Поэтому, проследив, как часть ее гвардии устраивается во временном жилище, Занила вместе с оставшейся частью отправилась в следующий дом. Эта изба стояла почти на самом краю деревни, и выбрала ее Кай'я Лэ потому, что в одной из дворовых построек, нашедшей себе место между конюшней и хлевом, она узнала кузницу. Не спеша войти в дом, где уже скрылись остальные оборотни, Занила окликнула хозяйку - дородную и уже весьма не молодую женщину с седыми волосами, укрытыми цветастым платком, и, кивком головы указав на заинтересовавшее ее строение, спросила, а где же сам кузнечных дел мастер. Женщина на это только горестно вздохнула, махнув рукой. Оказалось, что кузнецом был ее муж, два года назад на охоте задранный медведем-шатуном. Детей у них не было, и с тех пор его мастерская стояла совсем заброшенной, богатое когда-то хозяйство понемногу приходило в упадок, а всей деревне гвозди, подковы и прочий подобный товар приходилось втридорога покупать у заезжих купцов.
Занила не сразу заметила, что не одна заинтересовалась рассказом пожилой женщины. На пороге, то ли зачем-то дожидаясь ее, то ли просто дыша свежим воздухом, стоял оружейник Веремир. А может быть, он так же, как и сама Занила, не мог равнодушно пройти мимо ни одной кузницы? Впрочем, об этом Кай'я Лэ уж точно не собиралась с ним разговаривать! В кузницу Занила заходить передумала. Демонстративно не обращая никакого внимания на человека, она вновь повернулась к женщине:
– Скажи, уважаемая, - обратилась к ней Хозяйка, - не знаешь ты случайно, далеко ли от вас место, где кетросские купцы уголь добывают?
Женщина пожала плечами, поправляя платок на седых волосах.
– Знаю, конечно. Тем и живем, что торгуем с ними, да провизией их караваны снабжаем! Вот только тебе зачем это, девочка?
– женщина внимательно посмотрела на Занилу.
– Зима сейчас. Все в снегу. Не то что до угля - до земли не докопаешься!
Кай'я Лэ выдержала взгляд светло-голубых глаз женщины.
– А разве я говорю, что мне уголь нужен?
– ее губы дрогнули в намеке то ли на улыбку, то ли на жесткую усмешку.
– Сама же видишь, уважаемая, никаких телег мы с собой не привезли, да и копать нам нечем! Лучше расскажи мне, не находил ли кто из вашего села где-нибудь в лесу странных камней, как будто специально отшлифованных и с непонятными надписями?
По лицу женщины словно пробежала тень, и Занила невольно задумалась, а какие сказки этой селянке рассказывали когда-то в детстве? Не о странных ли чужаках, приходящих из леса и в нем же исчезающих?
– Отчего же?
– проговорила женщина, глядя куда-то за околицу, в сторону лесной опушки.
– Брат мой и находил о прошлое лето. Потом купцу тому продал, что из города приезжал, Кумазану.
Занила опустила серебристо-светлые ресницы, пряча за ними лихорадочное сияние собственных глаз. Они были совсем близко! Всего лишь в шаге от цели! И от мысли об этом ее губы невольно изгибались в хищном оскале, и хотелось зарычать, выплескивая кипящую в крови яростную радость. Раньше Занила чувствовала такое только при виде добычи. Но разве вся эта безумная гонка на север, сквозь холод, снег и зиму не была одной большой охотой? Вот только понять, за чем же они охотились, Кай'я Лэ сможет, лишь когда добыча окажется в ее когтях...
– А нельзя ли как-то увидеть твоего брата?
– спросила Занила у женщины, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. Потом развязала кошелек, что носила у пояса, и, вынув оттуда серебряную монетку, показала ее женщине.
– Есть у меня для него одна работа!
Женщина кивнула, впрочем, на монету глядя достаточно равнодушно, и отправилась звать того, кого Занила решила сделать своим проводником. Человек появился примерно через полчаса, то есть как раз тогда, когда оборотни успели вполне неплохо устроиться в доме, просушили над огнем свою одежду и, уютно рассевшись вокруг жарко натопленной печи, уже успели поверить в то, что хотя бы один день проведут спокойно, никуда не скача и не загоняя ни себя, ни лошадей. Впрочем, мнение Хозяйки с их вряд ли совпадало. Заслышав шаги человека на скрипучем крыльце, она стремительно поднялась навстречу распахнувшейся двери. Вошедший мужчина был явно на несколько лет младше свой сестры, однако что-то то ли в чертах лица, то ли в выражении светлых глаз выдавало в них близких родственников. Кстати самого человека Занила уже мельком видела - на околице деревни, в толпе встречавших их селян, поэтому, ограничившись вежливым кивком вместо приветствия, оборотень сразу же принялась объяснять, что конкретно ей от него нужно. Она хотела найти определенное место в лесу, и для этого ей требовалось, чтобы тот стал ее проводником за определенную благодарность, разумеется. Серебряная монета, в очередной раз мелькнувшая в ее пальцах, судя по алчному огоньку, блеснувшему в глазах человека, существенно добавила веса ее словам. Однако вначале мужчина все же попытался отказаться: время приближалось уже к полудню, а дорога предстояла не такая уж и близкая - человек опасался, что они могут не успеть вернуться до темноты. К тому же на улице начиналась метель... Серебряная монетка в пальцах Занила сменилась на золотую, и через полчаса стая в сопровождении их нового проводника выехала за пределы деревни.
Человек на своей низенькой мохноногой лошадке неказистой местной породы ехал впереди отряда, а за ним, растянувшись цепочкой, на своих более крупных конях следовала вся стая. Впрочем, в лесу, через который не было проложено даже подобия дороги, в глубокий рыхлый снег одинаково проваривались совершенно любые лошади. Серебро Занилы вначале недовольно фыркал и укоризненно косился темным глазом на свою наездницу, но теперь, несколько часов спустя, лишь покорно переставлял копыта, вытягивая ноги из снега. Хозяйка крепко держала поводья, следя, чтобы конь шел шаг в шаг за лошадкой проводника. Пару раз, когда она на минуту утратила бдительность, жеребец попытался свернуть и тут же по самое брюхо проваливался в сугроб, и еще раз испытывать подобное удовольствие у Занилы не было ни малейшего желания. Радовало только одно: если лошадка человека в сугробы не попадала, значит, тот вел их все же не просто через лес, а по какой-то дороге, ориентируясь лишь на одному ему известные приметы. А это в свою очередь позволяло надеяться, что своей цели они рано или поздно все же достигнут!