Хозяйка магической академии
Шрифт:
– Да, тяжело, когда в семье простых людей рождаются маги. Волшебникам приходится врать, чтобы защитить их мир, – мне уже поскорее хотелось перевести тему, потому что я явно напортачила при знакомстве с ней.
– А что ты сказала своим?
– Ничего, – дёрнулась, потому что незнакомка случайно задела меня за живое. – Я росла в приюте. Мои родители умерли много лет назад… Я долго не знала, кто я, – запнулась, потому что это было больно. Больно врать постороннему. Больно скрывать, кто ты есть на самом деле. – Но меня нашли. А затем рассказали, что с ними случилось.
– Говорю же, ещё вчера я была простым человеком, – раздражённо бросила она, покачав головой.
Похоже, она не осознавала, кем она была на самом деле.
– Неправда! Наверное, ты всю жизнь замечала за собой способности, просто не акцентировала на это внимания, – я просто не могла промолчать и не начать спорить.
Мы проболтали несколько часов, пока я не предложила ей прогуляться. Меня радовало, что мы постепенно находили общий язык.
В следующие пару месяцев Ярослава действительно стала настоящей звездой, о которой говорил весь МУТОВ. Дело в том, что соседка впервые пошла на вечеринку, где случайно подцепила незнакомца и… превратила его в волшебника.
Яра оказалась очень сильной девушкой с огромным потенциалом к магии. К ней в квартиру забралась горгана в поисках того, чем можно поживиться, не-магической энергией. Вот уж кому не повезло так не повезло. Ярослава, сама того не зная, уничтожила её, отправив её магию в Никиту, который приехал следом за ней в университет. Неприятный тип, если честно.
И, по иронии, Ярослава стала той самой подопечной Вяцлава. В которую он неожиданно для себя влюбился.
Жизнь порою бывает очень жестокой штукой.
Неожиданно для себя, Ярославе я мгновенно поверила. Она не казалась подставной, как та же Мира, или чересчур загадочной, как Конкордия. Несомненно, рыжая была умна не по годам, но её поведение оттого и периодически настораживало.
С Ярославой мы были наравне. Настолько, насколько это возможно, когда я – будущий ректор университета, а она – волшебница с сильнейшим потенциалом. Это был удивительный тандем, который казался настоящей судьбой.
Через несколько дней я начала понимать, что соседка влюблена в Вяцлава. Никита, называющий себя Некитом, старательно увивался за ней, но ему невозможно было тягаться с её наставником. Я видела эти взаимные чувства.
Я была рада, что бесчувственный Вяцлав наконец-то начал понимать, что такое любовь. И, похоже, взаимность Яры рушила его чётко спланированный план.
Я ненавидела дурацкую традицию. Пыталась вновь отменить её, но Альцина была непреклонна.
– Это твоё наследие, Лина. Ты не можешь просто так взять и всё разрушить. Ты не можешь просто отказаться от этого, – повторяла она как попугай, заучивший несколько слов.
– Вы хоть знаете, почему это правило было введено так давно? – один раз я даже попыталась спорить. Один раз я даже попыталась поставить её на место.
И я, в отличие от неё, знала точный ответ. Я знала, почему это правило существовало. И могла утереть ей нос, но она была непреклонна. Её не интересовало мнение «девятнадцатилетней пигалицы», коей она меня считала.
– Если его ввели, значит, там был чёткий расчёт. Значит, так было нужно, – фыркнула она. – Я не собираюсь рушить те традиции, которые работают.
– Вы чересчур ригоричны, – пробурчала я.
На самом деле мне очень хотелось просто плюнуть ей в лицо. Еле сдержалась. Понимала, что не исключат, но в порядке исключения назначат какое-нибудь наказание. Чтобы знала своё место.
Мой секрет был под угрозой. Я как никогда хотела сбросить маску простой студентки и избавиться от всей этой глупости. К тому же Ярослава, наслушавшись преподавателей, начала искать наследника Добровольских. Периодически она бывала в библиотеке, поглощая всю информацию о моём роде.
Стоически делала вид, что ничего не замечала. Старалась сохранять лицо, каждый раз, когда она говорила о Добровольских.
– Брось, разве тебе не интересно? Наследник может учиться среди твоего курса, моего курса или и вовсе быть третьекурсником! – восторженно говорила она. – По возрасту совпадает. Ему сейчас примерно восемнадцать-двадцать лет.
– Или его может не существовать, – бурчала я в ответ. – Ты же знаешь все эти байки, – пожимала я плечами.
– Глупости! Давно ты перестала верить в легенды?
– В легенды – никогда. А вот в сказки даже не начинала, – потрясла очередной фэнтезийной книгой. – Скукота, – отложила я её. В этот раз даже не соврала: действительно было невыносимо скучно.
Ярослава насупилась, зло глядя на меня.
– Ну послушай. Наследника могли просто не найти. Или он учится не в МУТОВе. Или ты уже себя возомнила наследницей? – попыталась я увести её от темы.
– Глупости! – передразнила меня она. – Мои родители точно настоящие. Родные. Я очень похожа на отца и на мать, – не стала с ней спорить, что магия была способна изменить внешность человека. – К тому же, мне кажется, что это парень.
– Ну, слава богу, что ты меня ею не считаешь, – фыркнула я, отмахнувшись.
Ненавидела устои патриархального не магического строя, в котором выросла как я, так и Ярослава. Меня эти слова, конечно же, задели. Но разубеждать её я не стала. В конце концов, так мой секрет был в слабой, но защите.
Вот только чувства Ярослава и Вяцлава крепли с каждым днём, и меня раздражало то, как они оба это отрицали.
А их эмоциональный нагруз только увеличивался. И это, естественно, очень било по их магии. И я подумывала что-то с этим делать.
Я не могла наблюдать за тем, как страдали мои друзья.
Ярослава настойчиво игнорировала свои чувства к Вяцлаву после их очередной ссоры. В конце концов, она поддалась своим «чувствам» к Некиту, и нелепая парочка даже начала встречаться. Каждый раз, когда они были рядом, я старательно отключала эмпатию, потому что от обилия вранья меня чрезмерно тошнило.