Хозяйка замка Ёдо
Шрифт:
Созидание города и замка не мешало Нобунаге вести кровопролитные битвы. В четвёртом месяце он пошёл на храм-крепость Исияма Хонгандзи, стоявший на месте будущей Осаки. Пока рос и ширился Адзути, возведение которого закончилось в восьмом месяце 7-го года Тэнсё [29] , деятельность Нобунаги и полководцев под его началом кипела вовсю — как на строительстве цитадели, так и на многочисленных военных фронтах.
Замок Адзути, порождение непомерной гордыни Нобунаги, был огромен. Семь дзё [30] каменного остова тэнсю венчались семью ярусами, второй из них — покои самого военачальника — составлял девять дзё с запада на восток и более десяти дзё с севера на юг. В 6-м году Тэнсё, когда сооружение цитадели подходило к концу, воеводы были официально приглашены на празднование Нового года в новую резиденцию главнокомандующего. Два дня
29
1579 г.
30
Дзё — японская мера длины, равная 3,03 м.
31
Дзони- суп с кусочками рисовой лепёшки и овощами, традиционное новогоднее угощение.
Госпожа О-Ити, Тятя, Охацу и Когоо между тем продолжали вести уединённую жизнь в Киёсу. Вести о бесчисленных успехах Нобунаги, однако, не обходили их стороной. Даже в дальнем крыле дворца, где они обитали, непременно обнаруживалась какая-нибудь осведомлённая особа, чтобы сообщить им о победе полководца над кланом Такэда в Нагасино, о подавлении мятежа в Этидзэн, о несчётных карательных экспедициях в Кии, об усмирении Хисахидэ Мацунаги, о походе на Хариму… Из всех этих кровавых свершений Тяте удивительным образом запоминались лишь те, в которых участвовал Хидэё-си Хасиба. Он получил во владение земли Нагамасы в провинции Оми, но презрел крепость Одани и выстроил себе резиденцию в трёх ри [32] к юго-востоку, в Имахаме, переименовав местечко в Нагахаму. Новое название отзывалось в душе Тяти и её сестёр болезненными воспоминаниями. Все поступки Хидэёси были для Тяти не более чем варварством, совершённым безжалостным победителем. Она питала к этому человеку жгучую ненависть — он лично штурмовал замок её отца, а теперь стал хозяином его княжества. Это он схватил и изрубил в куски Мандзюмару по приказу Нобунаги!
32
Ри — японская мера длины, 3927 м.
Была у Тяти и ещё одна причина проявлять интерес к Хидэёси: молва шептала, что он влюблён в её мать, О-Ити. И словно бы в подтверждение этим слухам, осенью 5-го года Тэнсё [33] в замок Киёсу прибыл посланник от грозного полководца. Тяте тогда было одиннадцать лет.
«Прознав о том, что Тикубудзима издавна служит местом упокоения ваших предков, я озаботился защитить сей священный уголок провинции Оми от недостойных посягательств, и ныне на землях, окружающих храм, царят мир и покой. Также по моему приказу восстановлено всё, что было разрушено. Приглашаю вас, госпожа О-Ити, совершить паломничество по дорогим вашему сердцу местам в сопровождении дочерей», — говорилось в послании Хидэёси Хасибы.
33
1577 г.
Чело О-Ити, выслушавшей эти слова, омрачилось, тем не менее ответила она гонцу как ни в чём не бывало:
— Я благодарна князю Хидэёси за столь любезное приглашение, однако же здоровье моё оставляет желать лучшего, посему никак не могу его принять.
Гонец удалился с отказом. А Фудзикакэ Микава-но-ками, оставшийся на службе у княжон и их матери после падения замка Одани, покачал головой:
— Негодяй не знает меры! Вор бессовестный! Теперь ему не терпится добавить к награбленному и ваше сердце, госпожа О-Ити.
Княгиня не вполне уразумела смысл сказанного, но дамы из ближайшего окружения вскоре сообщили ей нечто совершенно неожиданное: ходят слухи, что господин Хидэёси питает к ней нежные чувства.
Впрочем, Хидэёси, поселивший свою семью в крепости Нагахама, мог сколько угодно вздыхать по О-Ити — она была сестрой его господина, Нобунаги Оды, и такое положение вещей не оставляло ему ни малейшей надежды. Возможно, именно поэтому платоническая любовь полководца и стала темой столь оживлённых пересудов в округе. А Тятя начала находить в своём заклятом враге и смешные стороны, ведь грозный воин, принудивший к самоубийству её отца и деда, захвативший их родовые владения, оказался вовсе не демоном, а простым смертным, не лишённым вполне человеческих слабостей.
В дальнейшем Хидэёси Хасиба ещё не раз повторял попытки заманить О-Ити с дочерьми на Тикубудзиму, Бамбуковый остров. Этот самурай, совершивший головокружительное восхождение по служебной лестнице, один из лучших военачальников Оды Нобунаги, одержавший несметное число побед, был человечком небольшого роста, ни стати, ни величия в его внешности не наблюдалось… Но чем больше Тятя узнавала о нём, тем больше её захватывала личность ненавистного врага.
В отличие от матери, она охотно наведалась бы на Тикубудзиму. Маленький островок на озере Бива, приютивший храм босацу Каннон и Бэндзайтэн [34] , которых почитали её предки, дразнил воображение девочки. Она вот уже четыре года не покидала замок Киёсу и умирала от желания снова увидеть провинцию Оми, полюбоваться знакомыми с детства пейзажами.
34
Босацу (бодхисаттва) Каннон — японский, женский, вариант бодхисаттвы Авалокитешвары, которому посвящена 25-я глава «Лотосовой сутры». Среди будд, бодхисаттв и синтоистских божеств японского пантеона Каннон занимает одно из самых почётных мест, ей поклоняются как богине милосердия. Бэндзайтэн — японское имя индийской богини Сарасвати, покровительницы воды, музыки и поэзии; в Японии она вошла в число семи богов счастья.
Тятина мечта исполнилась весной 6-го года Тэнсё [35] самым неожиданным образом — благодаря непредвиденному визиту Такацугу Кёгоку. Юный наследник славного рода, стараниями своей тётушки поступивший на службу к Нобунаге Оде, покинул Гифу, чтобы последовать за своим господином в новую цитадель — Адзути. В Киёсу он явился по приказу Нобунаги — привёз приглашение О-Ити и княжнам посетить замок, строительство которого уже подходило к концу.
Теперь Такацугу был шестнадцатилетним воином дивной красоты. Он сильно изменился за четыре года. Фамильные черты Кёгоку, унаследованные от благородных предков вкупе с природной грацией и бледностью худого лица, несли на себе отпечаток некоторой холодности. При виде кузена у Тяти на мгновение перехватило дыхание от изумления — до того он был не похож на самураев, которых ей доводилось встречать.
35
1578 г.
О-Ити и на сей раз сослалась на недомогание, чтобы отклонить приглашение брата.
— Тогда, быть может, княжны согласятся? — промолвил Такацугу.
— О, матушка, мне так хочется поехать! — не сдержалась Тятя.
— Правда? В таком случае возьми с собой Охацу. Окажите его превосходительству Нобунаге почтение вместо меня.
Через два дня Тятя и Охацу в сопровождении трёх благородных дам и верного Фудзикакэ Микава-но-ками отправились в путь под охраной своего двоюродного брата и дюжины самураев. Пять паланкинов неспешно продвигались к западу, подгоняемые тёплым весенним ветерком, носильщики время от времени устраивали передышки; на деревьях вдоль дороги лопались почки. Такацугу гарцевал вокруг паланкинов, и Тятя то и дело украдкой приподнимала полог, чтобы полюбоваться стройной фигурой всадника, который то пускал коня вскачь, опережая процессию, то возвращался обратно.
В Оми им навстречу стали попадаться верховые отряды воинов. Путешественницы вскоре узнали, что Нобунага выступил в поход на Исияма Хонгандзи.
Великолепие цитадели Адзути поразило Тятю и Охацу, привыкших к сумрачной сдержанности и строгости Киёсу. Город, раскинувшийся на равнине и в предгорье, У подножия замка, процветал. В нём царило обычное оживление — обитатели будто бы и не заметили, что их господин отбыл на войну. Мужчины и женщины, разодетые по столичной моде, прогуливались по улицам и проспектам, вдоль которых выстроились тысячи новеньких домов. Замок лихо оседлал гору Адзути, крепостные стены опоясали её с вершины до середины склонов, семь ярусов главной башни один над другим возносились к чистому, прозрачному небу, которое отражалось в озере Бива. Позолоченная черепица ослепительно сверкала в лучах весеннего заходящего солнца; на шпиле, венчавшем последний, седьмой ярус, полыхал золотым огнём сказочный дельфин. Молва о том, что замок Адзути не знает себе равных, не солгала, но он оказался ещё огромней и величественней, чем можно было вообразить.
В пределы крепостных стен Тятя и Охацу допущены не были — им отвели покои в храме возле лотосового пруда на западном склоне горы. Княжны проделали долгий путь нарочно для того, чтобы осмотреть замок, но в отсутствие Нобунаги его приближённые предпочли держать их подальше от святая святых. Разумеется, девочки были родными племянницами хозяина, но кое-кто видел в них дочерей и наследниц его врага.
Два дня сёстры провели у подножия замка, а на третий, в сопровождении той же свиты, решили наведаться в храм на Тикубудзиме, Бамбуковом острове. Путь туда лежал через Нагахаму, и мысль о том, что придётся пересечь земли Хидэёси, была отвратительна Тяте. Однако, прослышав, что князь Оми тоже пошёл воевать Хонгандзи, девочка немного успокоилась. В конце концов, некогда этими угодьями владел её отец, и каждое деревце, каждая былинка будут пробуждать в её душе сладостные воспоминания…