Храм фараона
Шрифт:
Пиай почувствовал, что работает рассеянно, и опустил резец. Горячий сухой воздух погребальной камеры заставил его почувствовать жажду, и он пошел к своему мулу, который дремал в тени у входа в гробницу. Пиай отвязал кувшин и сделал большой глоток освежающей смеси из воды, гранатового сока и вина. Затем развязал мешок с кормом и бросил животному несколько пучков клевера.
В следующем месяце должен прибыть саркофаг из известняка, который поставят в погребальной камере, и он будет ждать своего жильца — Озириса-Пиайя.
Он произнес:
—
Как торжественно и потусторонне это звучало и как при этом стиралась разница между фараоном, военачальником, главным советником, ремесленником, «ставящим печать бога» и рабом. Они все станут Озирисами, если… если выдержат испытание в потустороннем мире.
Пиай вернулся в погребальную камеру. Как далеко это все, и все же завтра или через несколько месяцев это может стать действительностью. Он снова обратился к работе и начал маленькими нежными ударами выбивать очертания длинного, до пят, платья Мерит. Ее левая рука брала фрукт с блюда, заполненного плодами, а правая подносила к губам золотой кубок… Майт-шерит, его маленькая львица. Так они будут сидеть друг напротив друга всю вечность — веселые, беззаботные, в тени сикоморы, и этим наконец будет восстановлен порядок, высший, придуманный богами порядок. Боги ведь не требуют, чтобы любящие были разлучены, наоборот, они разрешают им без помех радоваться друг подле друга.
Пиай работал без длинных пауз, пока тени от гор в пустыне не стали длинными. И наступили сумерки.
Мерит знала уже, что Пиай через Хамвезе нашел работу в храме Пта, но она не была готова к тому, чтобы встретиться с ним так быстро.
На следующий день она разыскала Хамвезе в храме. Покои верховного жреца были украшены стройными, искусно выточенными колоннами в виде пальм, а стены расписаны сценами, изображающими бога Пта в его различных функциях. Он был изображен в виде создателя богов, зверей и людей, божественного мастера, судьи в загробном мире. В образе мумии с лысой головой он выглядел величественным и неприступным. Его рука обнимала колонну Дед — символ вечности и власти.
Хамвезе сердечно и без церемоний приветствовал свою единокровную сестру Мерит. Он отослал писца и приказал, чтобы ему ни в коем случае не мешали все время, пока принцесса будет его гостьей. Они сблизились, пока вынашивали планы освобождения царя от хеттиянки, и сначала заговорили об этом.
— Я боюсь, что Хаттусили тотчас пришлет к нам новую дочку, — покачал головой Хамвезе. До праздника Зед осталось около двух лет, и повелитель хеттов может воспользоваться этим, чтобы снова навязаться в родственники фараону, да будет он жив, здрав и могуч. Не можем же мы сживать со свету каждую хеттиянку.
Мерит улыбнулась:
— Ты прав, мой ученый брат. Но вряд ли найдется еще одна такая жадная и похотливая ведьма, как эта Гутана, или Мерит-Анта, как нравилось называть ее нашему отцу. Красивая, скромная девушка не даст нам повода просить помощи у ужасной Сехмет, не так ли?
Хамвезе кивнул, выпил глоток воды и сказал напрямую:
— Я уже знаю, что привело тебя ко мне, Мерит. Ты узнала, что скульптор Пиай служит храму, и хотела бы его снова увидеть.
— Да, это так, — ответила Мерит просто, — но я не знаю, как это устроить. Поэтому я хотела бы попросить твоей помощи.
— Если я тебе помогу, я преступлю законы царя. Этого я не хочу и не могу сделать. Я могу тебе посоветовать, но не помочь.
— Тогда я прошу твоего совета.
— Мой совет прост. Служебные помещения Пиайя находятся на северо-западной стороне внешнего двора храма, рядом с мастерскими литейщиков. Каждый четвертый день Пиай работает в своей гробнице в пустыне. В остальное время большей частью он находится здесь. Иногда он бывает в пути…
— И я должна его там просто посетить.
— А почему нет? Оденься неприметно, сними урей, закутайся в покрывало. Кто тебя узнает?
— У тебя есть еще какой-либо совет для меня?
— Нет, — твердо ответил Хамвезе. — Это все. Устранение Гутаны мы планировали совместно. За то, что ты предпринимаешь сейчас, ты отвечаешь одна и перед фараоном, и перед своей совестью.
— Моя совесть чиста, — отрезала Мерит резко. — Я ни в чем не должна себя упрекать. Что касается царя…
Хамвезе поднял руку:
— Стой! Я ничего не хочу об этом знать. У нас разные матери, это дело меня не касается. Действуй по своему усмотрению, я в эти игры не играю.
Мерит встала:
— Благодарю тебя за совет, верховный жрец. Приедет ли Изис-Неферт в Мемфис?
— Да, моя мать сообщила о своем приезде. Так как фараон, да будет он жив, здрав и могуч, не приглашал ее, она посетит меня и будет жить в храме.
Мерит сказала с нажимом:
— Меня это также не касается, Хамвезе.
Верховный жрец открыл дверь:
— Да хранит тебя Пта на твоем пути.
— И тебя, Хамвезе, — ответила Мерит.
Во дворце она посоветовалась с Бикет, как лучше всего попасть в мастерскую Пиайя неузнанной.
— Сначала найду его я, а потом мы посмотрим, — решила Бикет.
Пиай уже был готов отправиться домой, когда в дверях появился храмовый слуга:
— Господин, с тобой хочет говорить какая-то женщина. Она говорит, что это срочно.
— Она не может прийти завтра?
— Нет, — ответила Бикет и отодвинула слугу в сторону сильной рукой. На лицо у нее было наброшено покрывало, которое женщина тотчас откинула.
— Хорошо, — сказал Пиай слуге, — можешь идти.
Он закрыл дверь и подождал, пока шаги слуги не замерли вдалеке.
— Да, это я, господин, и ты можешь догадаться, почему я пришла.
— Я ждал новостей, только не знал, каким образом их получу.
— Да, это трудно. Принцесса хотела бы встретиться с тобой, и мы считаем, что незаметнее всего это сделать в храме. Ты здесь всегда один?