Храм Фортуны II
Шрифт:
— Благодарю, господин, — низко поклонился египтянин.
Херман еще раз окинул его взглядом, повернулся и вышел из палатки, не прощаясь.
— Стерегите его как зеницу ока, — сказал он караульным. — Если уйдет — посажу вас всех на кол.
Германцы нахмурились, ко промолчали.
— Не беспокойся, вождь, — ответил один из них. — От нас никуда не сбежит. Из-под земля достанем.
Херман вскочил в седло к поскакал к своему шатру, где его жена Трунзильда и ее служанки уже готовили ужин.
Запах дыма, жареного мяса и пива плыл над лагерем германской армии. У других палаток тоже суетились люди, собираясь приступить к трапезе. Ну что же это за война с пустым желудком?
Глава XXIX
Авангард
Четырнадцатый легион, называемый Марсовым Победоносным, опередив на добрый десяток миль основную. группу войск, в среднем темпе продвигался по германской территории, направляясь к Визургису, к месту, намеченному для переправы.
Хотя соблюдать особую осторожность, казалось бы, не было необходимости, старый опытный вояка Авл Плавтий не пренебрег ничем. Это было у него в крови, как, впрочем, и у большинства кадровых офицеров римской армии.
И именно неукоснительное соблюдение правил передвижения по вражеской местности, равно как и других, столь же строгих и детально разработанных поколениями профессиональных солдат инструкций, в значительной степени способствовали ошеломляющим успехам римлян в их бесконечных войнах со всеми народами мира.
Любой римский полководец прекрасно знал, как сформировать походную колонну и как вести ее, в зависимости от данной ситуации; знал, что на месте остановки следует немедленно разбить укрепленный лагерь со рвом, частоколом и всем остальным. Пусть уставшие после марша легионеры потрудятся еще немного, зато ночью смогут спать спокойно, не опасаясь внезапного нападения.
Любой полководец знал, что, придерживаясь этих правил, он имеет все шансы одержать победу и сохранить жизни своих соотечественников. Знал, что скрупулезное следование уставу порой на войне значит не меньше, чем талант военачальника и храбрость, и выучка его солдат.
Квинтилий Вар в Тевтобургском лесу пренебрег требованиями безопасности и жестоко поплатился за это. И он, и его солдаты, и вся Империя.
Никто не хотел повторения трагедии, а потому легат Авл Плавтий и без напоминаний Германика знал, что ему делать.
Легион в римских войсках являлся самостоятельной тактической единицей, был как бы маленькой моделью всей армии, со своим авангардом, арьергардом, боковым охранением, вспомогательной конницей, ядром из кадровой пехоты, отрядами легковооруженных воинов, инженерным подразделением, службой интенданта и обозом. В необходимых случаях, когда того требовала ситуация, придавался еще и парк метательных орудий.
Численность полного легиона достигала десяти тысяч человек, но так бывало не всегда.
Вот и сейчас легат Четырнадцатого легиона Авл Плавтий вел за собой лишь восемь когорт — около пяти тысяч человек — римских пехотинцев в полном вооружении, три сотни галльских конных лучников, смешанную когорту батавских пращников и копейщиков, а также две когорты легкой галльской пехоты, каждая численностью в пятьсот человек.
Итого в его распоряжении было семь тысяч бойцов.
Так выглядел авангард римской армии.
Верный уставу, Плавтий не забыл ни о чем. Впереди, на некотором удалении от основных сил, двигалась первая галльская когорта и центурия батавов. За ней следовало ядро легиона — римляне. Замыкали поход опять же галлы с батавами.
А конные разъезды прикрывали фланги, проскакивая вдоль колонны туда-сюда.
Вот в таком порядке шел передовой отряд армии Германика.
Гортерикс — верхом на лошади — ехал во главе своей когорты, внимательно оглядываясь по сторонам. Он был старательным, толковым, ответственным офицером, с хорошим боевым опытом.
И его люди прошли необходимую школу римской тактики, знали все, что им положено было знать, и аккуратно выполняли свои обязанности. И в лагере, и на марше, и в бою.
До Визургиса, за которым, по расчетам Германика, находились варвары, было еще миль тридцать — сорок. Здесь же, в местах, через которые следовала римская армия, она не должна была встретить противника.
Напуганные прошлогодним разгромом хаттов и пришедшего им на помощь самого Хермана с его херусками, дикари — по сведениям разведки — ушли в глухие леса за Визургисом, чтобы там отлежаться и подготовиться к новой войне.
Так что максимум, кого могли встретить римляне, это шайки грабителей и мародеров, помышляющие вовсе не о победе германского оружия, а лишь о собственном брюхе и кошельке.
Справиться с такой публикой не составляло никакого труда.
Авл Плавтий и его люди получили приказ командующего: всех встреченных по дороге варваров убивать или каким-то образом изолировать (это относилось к женщинам и детям), чтобы никто не мог сообщить Херману о продвижении римлян. Слишком много усилий было приложено для сохранения секретности, чтобы теперь все испортить.
Хотя, как справедливо предполагал Германик, сейчас уже дикари не успели бы собрать все свои силы, даже если бы их и предупредили о высадке римлян в устье Эмиса.
Отряд Гортерикса продвигался сейчас по равнинной, поросшей редкими деревьями местности; впереди слева виднелась гряда каких-то невысоких холмов, а справа чернела во всем своем мрачном великолепии стена страшного Тевтобургского леса.
Гортерикс повернул голову и посмотрел туда. На его лбу пролегла складка, а глаза наполнились грустью.
«Где-то там, — подумал галл, — до сих пор лежат кости моего старшего брата, который служил в армии Вара. Их так и не предали погребению. Ну, ничего, скоро мы разделаемся с германцами, а потом отдадим долг памяти павших».