Храм Фортуны
Шрифт:
Зоркие глаза финикийца уже довольно давно подметили маячивший вдали контур какого-то судна. Теперь Хирхан был уверен, что корабль идет одним с ними курсом и при этом стремительно приближается. Он, правда, сразу определил, что это торговая унирема, не похожая на летучие легкие пиратские лодки. Значит, просто какой-то купец хочет поскорее совершить выгодную сделку, и заставляет своих гребцов работать на износ. Что ж, его дело. Но почему он явно идет на «Сфинкс»? Места ему мало?
Неизвестное судно, действительно, быстро приближалось. Хирхан оглядел горизонт — больше никаких мачт не видно. В этой акватории они были вдвоем — «Сфинкс» и неизвестный корабль.
«Может, у них какие-то проблемы? — подумал шкипер. — Ладно, пусть подойдут поближе, тогда и спросим».
Он не приказал увеличить скорость, хотя его бирема с легкостью ушла бы от однорядного судна, которое приближалось с каждым взмахом весел.
Хирхан спустился с мостика и подошел к женщинам.
— Госпожа, — произнес он, обращаясь к Лепиде. — Там какой-то корабль явно идет на нас. На пиратов они не похожи. Что прикажешь делать? Подождать? Вдруг у них что-то случилось. Или дать гребцам команду приналечь на весла?
Второй вариант гордому финикийцу не нравился — чего это он должен удирать, как заяц, даже не выяснив, в чем тут действительно дело?
Лепида была римлянкой старой школы.
— Решай сам, капитан, — сказала она. — Мой муж поручил нас тебе, и у меня нет оснований сомневаться в твоей компетентности. Если это не пираты, как ты говоришь, то мы можем подождать и узнать, чего они хотят. Да и пиратов я не боюсь с такой командой.
Хирхану было очень приятно слышать эти слова.
— Хорошо, госпожа, — ответил он. — Мы подождем их. Может, им действительно нужна помощь. На море такой закон — умри, но помоги попавшему в беду.
— Хороший закон, — улыбнулась почтенная матрона. — Поступай, как знаешь, капитан.
Хирхан вернулся на мостик. Неизвестное судно было уже совсем рядом. Финикиец видел, как на палубе его работают матросы, как капитан, стоя на мостике, машет рукой, что-то приказывая своим людям, как рулевой с натугой поворачивает рычаги румпеля. Прочел он и название корабля: «Золотая стрела».
Корабли отделяли друг от друга теперь не больше двух стадиев. Хирхана смутило, что люди на борту «Золотой стрелы» были облачены в воинские доспехи — лучи заходящего солнца играли на шлемах и щитах. Но поскольку пираты обычно были вооружены гораздо хуже, шкипер не особенно тревожился. Возможно, те тоже боятся встречи с морскими разбойниками, и предприняли надлежащие меры безопасности.
Финикиец взял с подставки медный рупор, приложил его к губам и заорал, напрягая связки:
— Да пошлет вам Нептун удачу! Кто вы такие! Куда плывете!
Тут же ему ответили с капитанского мостика.
— Мы — торговое судно. Плывем в Утику, Хотим передать вам предостережение квестора из Остии.
Хирхан совершенно успокоился. Это было обычное дело на море — один корабль передавал другим важные сведения, полученные из достоверных источников.
— Все в порядке, — крикнул он в рупор. — Подходите ближе!
И дал команду рабам прекратить грести.
«Сфинкс» остановился, чуть покачиваясь на мелких волнах; «Золотая стрела» приближалась.
Вся команда судна Гнея Сентия Сатурнина столпилась на правом борту, ожидая, когда подойдет другой корабль. Лепида и Корнелия тоже с любопытством смотрели на унирему.
Первым спохватился рулевой — малоазийский грек из Пергама. Он отчаянно дернул левый рычаг румпеля и завопил:
— Капитан! Они нас сейчас протаранят!
Хирхан и сам заметил опасность и проклял свою доверчивость. Как же это он так оплошал? Старый дурак.
«Золотая стрела» на полном ходу врезалась носом в борт «Сфинкса». Но тут нападавшим не повезло — во-первых, их судно было гораздо легче, а во-вторых, не приспособленный для тарана нос корабля не смог пробить обшивку. Унирема вздрогнула от удара и отлетела назад; «Сфинкс», правда, тоже скользнул в сторону.
— К бою! — взвыл разъяренный Хирхан.
Он был очень зол. Так провести его — опытнейшего моряка! Хотя он и сейчас готов был поклясться, что люди на палубе «Золотой стрелы» — это не обычные пираты.
А их было там человек двадцать пять — впереди стояла дюжина молодцов в хороших доспехах, с мечами и копьями в руках. Остальные, которые теснились за ними, были вооружены похуже, но зато вовсю демонстрировали свое воинственное настроение, подпрыгивая на дощатой палубе и потрясая своей амуницией.
Хирхан кубарем скатился с мостика.
— В каюту, быстро! — закричал он женщинам. — Не теряйте времени! Сейчас они на нас нападут!
Обе римлянки с достоинством подняли головы.
— Мы остаемся здесь, — твердо сказала Лепида. — Будем помогать раненым.
— Нет, госпожа! — взвыл финикиец. — Хозяин строго приказал...
В этот момент пущенная с атакующего корабля стрела просвистела в воздухе и вонзилась Хирхану под правую лопатку. Шкипер взмахнул руками и рухнул на палубу лицом вниз. Все замерли, пораженные этой картиной.
На «Золотой стреле» радостно завопили; несколько человек поволокли к борту трап, наспех приспособленный под абордажный мостик. Их намерения были ясными — они собирались при следующем сближении перебросить мостик на палубу «Сфинкса» и захватить корабль Сатурнина.
Побледневшая Корнелия наблюдала, как пираты разворачиваются, готовясь к новой атаке. Лепида склонилась над телом капитана.
— Он ранен, — сказала женщина, поднимая голову. — Отнесите его в каюту. Я сделаю перевязку.
Помощник Хирхана дал знак, матросы подхватили своего капитана и унесли. Лепида огляделась по сторонам. В ней не было никакого страха — настоящая римлянка, плоть от плоти своих невозмутимых предков.
— Латин, — сказала она, обращаясь к ветерану Девятого легиона, — капитан ранен. Принимай командование. Ты знаешь, что надо делать.