Храм Миллионов Лет
Шрифт:
Царь вышел из сада и вошел во дворец. Рисуя иероглифы, Ха поранил палец и начал плакать.
— Могу я взять его на руки? — спросила Нефертари Исет.
— Да… да, конечно.
Ребенок почти сразу же успокоился, в глазах Нефертари появилась невыразимая нежность. Исет решилась задать мучавший ее вопрос.
— Несмотря на несчастье, постигшее вас, вы надеетесь иметь ребенка?
— Я думаю, что уже беременна.
— Ах… В таком случае да будут к вам благосклонны божества, покровительствующие рождению!
— Я
Исет скрыла свое смятение. То, что Нефертари была царицей, она не оспаривала и не завидовала главной царской жене, обремененной обязанностями и заботами, но красавица Исет хотела быть матерью бесчисленных детей Рамзеса, прародительницей, которую бы царь чтил всю жизнь. До этого момента она была той, кто произвел на свет первого сына; но если Нефертари родит мальчика, Ха может быть отодвинут на второй план.
Рамзес вернулся, он нес в руках маленькую табличку писца с двумя крошечными горшочками с красными и черными чернилами и тремя маленькими кисточками. Когда он дал их своему сыну, лицо Ха засияло, и он прижал ценные предметы к груди.
— Я люблю тебя, отец!
Когда Исет и Ха ушли, Рамзес не стал скрывать своих мыслей от Нефертари.
— Я убежден, что Исет участвовала в заговоре против меня.
— Ты спросил ее об этом?
— Она признает, что была обижена на меня, но утверждает, что пыталась предупредить меня о готовящемся покушении. Ее письмо не дошло до меня.
— Почему ты не веришь ей?
— Мне кажется, что она лжет, что она не простила меня за то, что я выбрал тебя главной царской женой.
— Ты ошибаешься.
— Ее ошибка должна быть наказана.
— Какая ошибка? Фараон не может карать, основываясь на мимолетном впечатлении. Исет подарила тебе сына, она не желает тебе зла. Забудь об ошибке, если она и была допущена, и никаких наказаний.
18
Одеяние Сетау отличалось от одеяния придворных и писцов, допущенных во дворец; его плотная одежда из шкуры антилопы, пропитанной целебным снадобьем, способным остановить действие яда, была похожа на зимнюю тунику. В случае укуса Сетау раздевался, размачивал часть шкуры в воде и получал целебное снадобье.
— Мы не в пустыне, — заметил Рамзес. — Здесь тебе не нужны походные средства.
— Это место опаснее, чем окраины Нубии, змеи и скорпионы не похожи на себя, но все равно жалят. Ты готов?
— Я не ел, как ты меня просил.
— Благодаря моему лечению ты почти не подвержен действию яда даже некоторых кобр. Ты действительно хочешь получить эту дополнительную защиту?
— Я дал тебе свое согласие.
— Существует риск.
— Не будем терять времени.
— Ты спросил мнение Нефертари?
— А ты спросил мнение Лотус?
— Она считает меня немного
Плохо выбритый, не носящий парика, Сетау внушал страх большинству больных.
— Если я ошибусь дозой, — признался он, — ты можешь сделаться слабоумным.
— Ты не запугаешь меня.
— Тогда выпей это.
Рамзес подчинился.
— Впечатления?
— Превосходно.
— Это из-за сока цератонии. Остальные части менее приятны: отвар из крапивы и разбавленная кровь кобры. Теперь ты предохранен от любого укуса. Достаточно пить эту микстуру каждые шесть месяцев, чтобы сохранить защиту.
— Когда ты согласишься стать частью моего правительства?
— Никогда. А ты, когда ты перестанешь быть столь наивным? Я мог бы отравить тебя!
— Ты не убийца по самой своей сути.
— Откуда тебе это известно?
— Менелас многому меня научил. И ты забываешь о чутье Серраманны, о моем льве и псе.
— Действительно, прекрасная троица! Ты не забываешь, что Фивы мечтают увидеть, как ты уезжаешь, что большая часть сановников жаждет твоего провала?
— Природа даровала мне хорошую память.
— Человек гораздо более непонятное существо, чем змеи, Рамзес.
— Конечно, но в нем есть то, из чего фараон пытается построить справедливый и гармоничный мир.
— Ба! Еще одна мечта, которая с годами станет пустой надеждой. Будь недоверчивым, друг мой, ты окружен существами непонятными и злыми. Но у тебя есть шанс, эта таинственная сила, что живет и во мне, когда я встречаюсь с кобрами. Она дала тебе несравненного союзника, Нефертари, воплощенную мечту. Поверив в нее, ты мог бы преуспеть.
— Без тебя это будет трудно.
— Лесть не относилась раньше к числу твоих недостатков. Я уезжаю в Мемфис с прекрасным урожаем ядов. Береги себя, Рамзес.
Несмотря на демонстрацию могущества Рамзеса, Шенар не отчаивался. В столкновении между молодым царем и верховным жрецом Амона исход был неясен. Несомненно, оба останутся на своих позициях, что ослабит авторитет Рамзеса, чье слово не было столь же значимым, как слово Сети.
Мало-помалу Шенар узнавал своего брата.
Атаковать напрямую? Гарантированный провал, так как Рамзес столь энергично защищается, что обернет ситуацию себе на пользу. Лучше было расставить целую серию ловушек, используя хитрость, ложь и предательство. Если Рамзес не сможет опознать своих врагов, он будет наносить удары впустую и измотается, а когда он будет измотан, прикончить его будет проще.
В то время пока царь приступал к многочисленным назначениям и подчинял Фивы своей воле, Шенар оставался сдержанным и молчаливым, словно эти события его не касались. Сейчас же он должен прервать свое молчание, чтобы его не заподозрили в организации заговора.