Храм Миллионов Лет
Шрифт:
Солнце клонилось к закату, когда Серраманна разрешил доктору Париамакху пройти в кабинет царя. Врач был взволнован.
— Царица проснулась, Великий Царь.
Рамзес встал.
— Но…
— Говорите, доктор!
Париамакху, который хвастался перед товарищами тем, что может укротить своего высокого пациента, пожалел о Сети, которого, однако, считал упрямым и неприятным. Рамзес был бурей, чьего гнева следовало избегать.
— Царицу только что отвели в залу родов.
— Я требовал увидеться с ней!
— Повитухи сочли, что нельзя терять ни секунды.
Рамзес поломал перо, которым писал. Если Нефертари умрет, сможет ли он править?
Шесть повитух Дома Жизни, неся длинную тунику и широкое бирюзовое ожерелье, помогли Нефертари дойти до залы родов, воздушный, украшенный цветами павильон. Как и другие египетские женщины, царица рожала обнаженной, сидя прямо на камнях, покрытых тростниковой подстилкой. Они символизировали судьбу каждого новорожденного, чья долгота жизни была отмерена Тотом.
Первая повитуха массировала царице поясницу, вторая вмешивалась во время родов, третья принимала на руки ребенка, четвертая заботилась о нем, пятая была кормилицей, шестая подавала царице два ключа жизни в тот момент, когда ребенок испускал первый крик. Осознавая опасность, шесть женщин демонстрировали потрясающее спокойствие и были готовы выполнить свою работу.
После того как они долго массировали Нефертари, главная повитуха накладывала компрессы на низ живота и бинтовала брюшную полость. Посчитав необходимым поторопить разрешение, которое должно было быть болезненным, она смазала путь будущего ребенка мазью из смолы терпентинового дерева, лука, молока, укропа и соли. Чтобы уменьшить боль, использовали терракоту, размятую с теплым маслом, нанося ее на детородные органы.
Шесть повитух знали, что битва Нефертари будет долгой и ее исход неизвестен.
«Пусть богиня Хатхор благословит дитя царицы, — запела одна из них, — чтобы ни одна болезнь не коснулась его, исчезни, демон, вышедший из мрака, пришедший исподтишка, с ликом, повернутым назад! Ты не завладеешь этим ребенком, ты не усыпишь его, ты не навредишь ему, ты не унесешь его! Пусть дух придет и оживит его, чтобы ни одно злодеяние не коснулось его, чтобы звезды были благосклонны к нему!»
Когда наступила ночь, схватки приблизились. Зубами царица зажала упругую лепешку из бобов, чтобы можно было без вреда сжимать зубы.
Уверенные в своих навыках, сосредоточенные, произнося заклинания против боли, шесть повитух помогли царице Египта дать жизнь.
Рамзес больше не мог выдержать.
Когда доктор Париамакху появился в десятый раз, он подумал, что царь растерзает его.
— Все кончено?
— Да, Великий Царь.
— Нефертари?
— Царица жива, в добром здравии, у вас родилась дочь.
— Она тоже в добром здравии?
— Это… другой вопрос.
Рамзес отшвырнул лекаря и ринулся в залу родов. Повитуха прибиралась в нем.
— Где царица и моя дочь?
— В спальне дворца, Великий Царь.
— Правду!
— Ребенок очень слаб.
— Я хочу их видеть.
Сияющая, но ослабевшая Нефертари спала. Главная знахарка дала ей порцию болеутоляющего.
Ребенок был удивительно красив. Вымытая дочь Нефертари и Рамзеса удивленными и любопытными глазами разглядывала чудо начавшейся жизни.
Царь взял ее на руки.
— Она прекрасна! Чего вы боитесь?
— Шнурок амулета, который мы должны были повязать ей на шею, лопнул. Это плохой знак, Великий Царь, очень плохой знак.
— Предсказание уже составлено?
— Мы ждем пророчицу.
Жрица пришла чуть позже. Она и шесть повитух составили братство семи Хатхор, которые должны были предсказать будущее ребенка. Они встали вокруг него и объединили свои мысли, чтобы проникнуть в будущее.
Их медитация длилась дольше обычного.
С мрачным лицом пророчица отделилась от группы и приблизилась к царю.
— Момент неблагоприятен, Великий Царь. Мы неспособны…
— Не лги.
— Мы можем ошибаться.
— Будь искренней, прошу.
— Судьба этого ребенка решится в следующие двадцать четыре часа. Если мы не найдем способ отпугнуть демонов, которые грызут его сердце, ваша дочь не переживет следующую ночь.
42
Вскармливание было поручено кормилице, обладающей великолепным здоровьем. Доктор Париамакху лично проверил ее молоко, которое должно было иметь приятный запах истертого в порошок плода цератонии. Чтобы увеличить количество молока, кормилица пила сок смоквы и ела разваренный, растертый с маслом рыбный хрящ.
К отчаянью врача и кормилицы, ребенок отказывался есть. Привели другую кормилицу, но все было бесполезно. Последнее средство, особое молоко, хранящееся в вазе в форме гиппопотама, не улучшило положение дел. Ребенок отказывался принимать благоуханную жидкость, текущую из сосков бегемотихи.
Врач смачивал губы маленькой пациентки и собирался завернуть ее во влажную простыню, когда Рамзес взял ее на руки.
— Нужно увлажнить ей кожу, Великий Царь.
— Ваши знания бессильны. Ей поможет выжить моя сила.
Прижав дочь к груди, царь направился к ложу Нефертари. Несмотря на усталость, царица оставалась исключительно красивой.
— Я счастлива… так счастлива! Ведь она хорошо защищена?
— А как ты сама чувствуешь?
— У меня нет ни малейшего беспокойства. Ты подумал об имени для нашей дочери?
— Это дело матери.
— Ее будут звать Меритамон, «Возлюбленная Амона», и она увидит твой Храм миллионов лет. С того момента, как я родила ее, меня преследует странная мысль… Нужно строить его без промедления, Рамзес… Этот храм станет твоей лучшей защитой против зла, там мы объединим свои силы против противника.