Храм Миллионов Лет
Шрифт:
Человек двумя руками схватил заклинившийся руль, который никто не мог сдвинуть. Ценой невероятного напряжения, от которого взбугрились мышцы на руках, ногах и груди, грозя лопнуть, он смог сдвинуть тяжелый камень.
Прекращая вращаться вокруг собственной оси, лодка замерла на несколько мгновений, встав параллельно берегу. Используя попутный ветер, человек у руля смог выйти из водоворота, помогая гребцам, пришедшим в себя.
Когда шаланда пристала к берегу, десятки каменотесов приняли обелиск.
Когда спаситель
46
Шенар ел шесть раз день и толстел на глазах. Он утратил надежду захватить власть, одержать наконец верх над Рамзесом. Обжорство отвлекало, позволяя забыть о новой столице и невероятной популярности фараона. Даже Аше не удавалось успокоить брата царя. Конечно, он приводил успокаивающие аргументы: энтузиазм первых месяцев правления пройдет, на пути Рамзеса возникнет множество трудностей… Но не происходило ничего в подтверждение этих прекрасных слов. Хетты, казалось, замерли, поддавшись отголоскам слухов о чудесах, сотворенных юным правителем.
В общем, все было хуже некуда.
Шенар расправлялся с ножкой жареного гуся, когда его управляющий объявил о прибытии Мебы, которого Шенар сменил на посту министра иностранных дел, заявив, что это случилось по воле Рамзеса.
— Я не хочу его видеть.
— Он настаивает.
— Отошли его.
— Меба утверждает, что располагает важной для вас информацией.
Бывший советник не был ни выдумщиком, ни хвастуном, его карьера была выстроена на осторожности.
— Ладно, пусть войдет.
Меба не изменился — широкое, спокойное лицо, утонченный вид, ровный голос. Важный чиновник, привыкший к комфорту, не способен был понять истинные причины своего крушения.
— Спасибо, что принял меня, Шенар.
— Визит старого друга — это всегда радость. Ты хочешь есть или пить?
— Мне не помешало бы немного прохладной воды.
— Неужели ты откажешься от пива или вина?
— С тех пор как я потерял свою должность, я страдаю от ужасных головных болей.
— Я сожалею, что стал невольной причиной этого несчастья. Время идет, Меба, возможно, мне удастся получить для тебя почетную должность.
— Рамзес не из тех царей, что оглядываются назад. За столь малое время его успех оглушителен.
Шенар откусил от крыла гуся.
— Я уже было смирился, — признался старый дипломат, — когда ваша сестра Долент, познакомила меня с одним странным человеком.
— Его имя?
— Офир, он ливиец.
— Никогда не слышал.
— Он скрывается.
— Почему?
— Потому что он защищает молодую женщину, Литу.
— Что за глупые истории ты мне рассказываешь?
— Если верить Офиру, Лита — потомок Эхнатона.
— Но все его потомки мертвы!
— А
— Рамзес тут же отправит ее в изгнание.
— Ваша сестра проявила участие к ней и к последователям Атона, единого бога, который изгонит остальных. В Фивах есть целый клан.
— Я надеюсь, ты не являешься его частью! Это безумие плохо кончится. Ты не забыл, что Рамзес принадлежит к династии, приговорившей учение Эхнатона?
— Я это отлично помню, и я был испуган встречей с этим Офиром. Но, поразмыслив, я решил, что этот человек может быть полезным союзником против Рамзеса.
— Ливиец, вынужденный скрываться?
— У Офира есть одно очень полезное качество: он — маг.
— Их сотни!
— Но именно он подверг жизни Нефертари и ее дочери опасности.
— Что ты говоришь?
— Ваша сестра Долент убеждена, что Офир мудрец, — а Лита взойдет на трон Египта. Так как она рассчитывает, что я смогу объединить последователей Атона, я ее поверенный. Офир опасный маг, решивший разрушить магическую защиту царской четы.
— Ты уверен?
— Как только вы увидите его, вы убедитесь в этом. Но это не все, Шенар, вы подумали о Моисе?
— Моис… При чем тут Моис?
— Идеи Эхнатона близки идеям некоторых евреев. Ходят слухи, что друг фараона потрясен пришествием единого бога, и его вера в нашу цивилизацию поколеблена.
Шенар внимательно посмотрел на Мебу.
— Что ты предлагаешь?
— Чтобы вы поддержали Офира на его пути черной магии и встретились с Моисом.
— Мне не нравится эта наследница Эхнатона…
— Мне тоже, но какая разница? Убедим Офира, что мы верим в Атона и правление Литы. Когда маг ослабит Рамзеса и сможет управлять Моисом, мы избавимся от этого сомнительного типа и его протеже.
— Интересный план, мой дорогой Меба.
— Я рассчитываю на вас, чтобы улучшить его.
— Что ты хочешь взамен?
— Возвращение моей должности. Дипломатия — вся моя жизнь, мне нравится принимать послов, обсуждать светские ужины, обмениваться с иноземной знатью многозначительными намеками, устанавливать связи, расставлять ловушки… Никто не может понять этого, если ни разу не пробовал. Когда вы станете царем, назначьте меня министром иностранных дел.
— Все предложения весьма интересны.
Меба был в восторге.
— Чтобы не оскорблять вас отказом, я выпью немного вина, моя мигрень прошла.
Бакен, четвертый жрец Амона, распростерся перед Рамзесом.
— Я недостоин прощения, Великий Царь. Я единственный, кто ответствен за это несчастье.
— Какое несчастье?
— Обелиск был бы потерян, экипаж погиб…
— Твои кошмары бессмысленны, Бакен. Лишь то, что произошло на самом деле, имеет смысл.
— Это не прощает моей оплошности.
— Почему ты допустил ее?