Храм Миллионов Лет
Шрифт:
— Я желал сделать Луксор украшением вашего царствования.
— Неужели ты думаешь, что мне будет достаточно одного украшения? Поднимись, Бакен.
Бывший военный наставник Рамзеса не утратил своей мощи. Он скорее походил на атлета, чем на смиренного священнослужителя.
— Тебе повезло, Бакен, а я ценю людей, к которым благоволит удача. Разве не является волшебством умение избегать ударов судьбы?
— Без вашего вмешательства…
— Значит, ты способен вызвать появление фараона! По правде говоря, прекрасное умение, заслуживающее того, чтобы быть записанным в анналах.
Бакен опасался, что за этими ироничными словами последует суровое наказание. Но пронзительный взгляд Рамзеса устремился к шаланде. Разгрузка происходила без осложнений.
— Этот обелиск великолепен. Когда будет готов второй?
— Надеюсь, к концу сентября.
— Пусть высекатели иероглифов поторопятся!
— В карьерах Асуана жара уже очень сильна.
— Кто ты, Бакен, строитель или нытик? Отправляйся туда и проследи за окончанием работ. А колоссы?
— Каменотесы выбрали прекрасный песчаник в карьерах Гебель Сильсиля.
— Пусть принимаются за работу без промедления. Сегодня же пошли гонца и поезжай следом, чтобы скульпторы не теряли ни часа. Почему большой двор еще не закончен?
— Невозможно строить быстрее, Великий Царь!
— Ошибаешься, Бакен. Чтобы построить святилище Ка, место покоя для силы, которая постоянно творит вселенную, нельзя вести себя как простой подрядчик, раздумывающий, прежде чем приступить к работе над выбором материалов. Озарение, подобное молнии, должно заставить твои замыслы воплотиться в камень, и тогда возродится храм. Ты показал себя медлительным и ленивым, вот в чем твоя ошибка.
До крайности изумленный Бакен не мог протестовать.
— Когда Луксор будет закончен, он породит Ка, мне необходима эта энергия как можно быстрее. Привлеки лучших мастеров.
— Некоторые из них заняты на строительстве вашего заупокойного храма в Долине Царей.
— Приведи их сюда, моя гробница подождет. Ты также займешься еще одним срочным делом — созданием моего Храма миллионов лет, на западном берегу. Его присутствие убережет царство от несчастий.
— Вы хотите…
— Колоссальное здание, святилище, обладающее настолько большой мощью, что она сокрушит противника. Завтра мы начнем.
— Но ведь есть Луксор, Великий Царь…
— Есть еще и Пер-Рамзес, целый город. Призови скульпторов из всех областей, и оставь лишь тех, чьи руки — руки гениев.
— Но, Великий Царь, дни не бесконечны!
— Если тебе не хватает времени, Бакен, создай его.
47
Доки встретился со скульптором в фиванской таверне, в которой раньше ни один из них не бывал. Они сели в самом темном углу, рядом с ливийскими рабочими, громко разговаривавшими друг с другом.
— Я получил ваше сообщение и пришел, — сказал скульптор. — К чему такая таинственность?
Доки в парике, скрывавшем уши и спускавшемся на лоб, был неузнаваем.
— Вы говорили с кем-нибудь о моем письме?
— Нет.
— Даже со своей женой?
— Я не женат.
— А ваша любовница?
— Я увижу ее лишь завтра вечером.
— Дайте мне это письмо.
Скульптор вернул свернутый папирус и Доки разорвал его на мелкие кусочки.
— Если мы не договоримся, — пояснил он, — не останется ни одного свидетельства о нашей встрече. Я вам больше не напишу, и мы никогда не встретимся.
Коренастый скульптор не понимал, к чему эти тонкости.
— Я уже работал на Карнак, и никаких жалоб не было, но меня никогда не приглашали в таверну, чтобы предложить непонятно что!
— Будем говорить откровенно: вы хотите быть богатым?
— А кто не хочет?
— Вы можете получить свое состояние быстро, но придется рискнуть.
— Каким образом?
— Перед тем как рассказать вам об этом, мы должны прийти к соглашению.
— К какому?
— Если вы откажетесь, то покинете Фивы.
— А если нет?
— Возможно, нам лучше закончить.
Доки встал.
— Я понял. Останьтесь.
— Дайте ваше слово во имя жизни фараона и богини тишины, которая карает клятвопреступников.
— У вас оно есть.
Дать слово было действием магическим, которое касалось всего существа человека. Предательство исторгало Ка и лишало души.
— Я вас попрошу лишь выгравировать иероглифы на стеле, — сказал Доки.
— Но… это мое ремесло! К чему столько таинственности?
— Вы поймете это в нужный момент.
— А… плата?
— Тридцать молочных коров, сто баранов, десять жирных быков, лодка, двадцать пар сандалий, лошадь и колесница.
Скульптор был ошарашен.
— И все это… за простую стелу?
— Да.
— Нужно быть сумасшедшим, чтобы отказаться. Идет.
Они пожали друг другу руки.
— Когда нужно выполнить работу?
— Завтра на заре, на западном берегу Фив.
Меба пригласил Шенара в имение одного из своих бывших подчиненных в двадцати километрах к северу от Мемфиса. Бывший министр иностранных дел и старший брат Рамзеса приехали разными дорогами, с разницей в два часа. Шенар счел лучшим не оповещать Ашу об этой поездке.
— Твой маг опаздывает, — упрекнул Шенар Мебу.
— Он обещал прийти.
— Я не привык ждать. Если его не будет здесь через час, я ухожу.
В этот момент появился Офир в сопровождении Литы.
Плохое настроение Шенара улетучилось. Он принялся удивленно разглядывать этого опасного человека. Худой, с выдающимися скулами и носом, узкими губами, ливиец походил на хищную птицу, готовую разорвать свою жертву. Молодая женщина с опущенной головой выглядела побежденной, лишенной силы воли.