Храм Миллионов Лет
Шрифт:
Твердой рукой Рамзес заложил краеугольный камень и слепил первый кирпич — таким образом создатель зачинал пол, стены и потолок храма. Пришел момент очищения: Рамзес обошел вокруг священного места, бросая благоухающие зерна, чей иероглиф, соитер, означал: «тот, кто обожествляет».
Бакен поднял деревянную дверь, символизирующую входную дверь в будущий храм. Освящая ее, царь открывал вход в свой Храм миллионов лет и побуждал его к жизни. Отныне Слово было в нем. Рамзес стукнул
Наконец он произнес старинную формулу, утверждающую, что он строит этот храм не себе, а приносит его в дар истинному хозяину, Закону, началу и концу всех храмов Египта.
Бакену казалось, что происходит настоящее чудо. То, что свершалось здесь, в присутствии нескольких посвященных, превосходило человеческое понимание. На еще голой земле, которая уже принадлежала богам, зарождалась мощь Ка.
— Стела основания готова, — объявил Доки.
— Пусть ее установят, — приказал царь.
Скульптор, подкупленный Доки, принес небольшой камень, покрытый иероглифами. Написанный на нем знак навсегда делал землю Рамессеума священной, которая отныне при помощи магии знаков должна превратится из земли в небо.
Вперед выступил Сетау, несущий чистый папирус и чашечку со свежими чернилами. Доки напряженно вытянулся, вмешательство этого странного человека не было предусмотрено.
Сетау начертал на папирусе текст, справа налево, по горизонтали и громко прочел его:
«Пусть навсегда сомкнутся уста любого из живущих, кто произнесет слово против фараона, а также того, кто пожелает их произнести, как днем, так и ночью. Пусть этот Храм миллионов лет послужит магической защитой для царя и отбросит все плохое!».
Доки покрылся потом. Никто не мог предположить это магическое вмешательство, которое, к счастью, никак не могло помешать осуществлению его плана.
Сетау передал свернутый папирус Рамзесу. Царь запечатал его и положил к основанию стелы, где его закопают. Скользя взглядом по иероглифам, царь приводил их в действие.
Вдруг он повернулся.
— Кто выбил эти иероглифы?
В голосе монарха сквозил гнев. Скульптор вышел вперед.
— Я, Великий Царь.
— Кто дал тебе текст?
— Верховный жрец Амона, Великий Царь.
Скульптор простерся, выражая Рамзесу почтение, и одновременно избегая его разъяренного взгляда. Традиционная надпись, заложенная в основание Храма миллионов лет, была изменена и искажена, уничтожая защитную силу.
Итак, старый Небу, союзник сил тьмы, продавшийся врагам фараона, предал Рамзеса! Царю захотелось раскроить его голову строительным молотком, но странная сила, поднимающаяся от священной земли, пронзила его позвоночник. В его сердце словно распахнулась дверь, открывшая ему другую картину. Нет, он будет действовать не силой. И незаметное движение Небу укрепило его в этом намерении.
— Поднимись, мастер.
Мужчина подчинился.
— Подойди к верховному жрецу и приведи его ко мне.
Доки ликовал. Его план удался, протесты старика будут напрасны и бесполезны. Кара царя будет ужасна, а место верховного жреца свободно. На этот раз царь назначит опытного человека, своего в храме, его, Доки.
Скульптор хорошо усвоил урок. Он остановился напротив человека, державшего в правой руке позолоченный посох, с золотым кольцом на большом пальце, двумя атрибутами верховного жреца Амона.
— Это действительно тот человек, который дал тебе текст? — спросил Рамзес.
— Да, это он.
— Ты лжец.
— Нет, Великий Царь! Я клянусь, что лично верховный жрец дал мне…
— Ты никогда его не видел, мастер.
Небу снова взял трость и кольцо, которые он чуть раньше доверил пожилому исполнителю ритуалов, в тот момент, когда скульптор, повернувшись к нему спиной, обвинял его.
Напуганный ремесленник растерялся:
— Доки… Где ты, Доки? Ты должен мне помочь, я невиновен! Ведь это ты приказал обвинить верховного жреца Амона в разрушении магии храма!
Доки попытался скрыться.
Красный от ярости, скульптор поймал его и набросился на него с кулаками.
Доки скончался от ран. Скульптор, обвиненный в кровавом преступлении, порче иероглифов, предательстве и лжи, должен предстать перед судом визиря, и будет приговорен или к смертной казни, или к каторге в оазисе.
На следующий день после этих событий, на закате солнца, Рамзес сам установил исправленную стелу в основании Рамессеума.
Рамессеум родился.
— Ты подозревал, что Доки захочет навредить тебе? — спросил Рамзес у Небу.
— Такова человеческая природа, — ответил старый жрец. — Редко можно встретить человека, который довольствуется своей долей, не завидуя другим. Как говорят мудрецы, постоянное желание — это неизлечимая болезнь.
— Нужно заменить Доки.
— Вы думаете о Бакене, Великий Царь?
— Конечно.
— Я не возражал бы против вашего решения, но оно мне кажется преждевременным. Вы поручили Бакену наблюдение за строительством Луксора и вашего Храма миллионов лет, и вы были правы. Этот человек заслуживает вашего доверия. Но не стоит раздавливать грузом ответственности, не заставляйте его дух разрываться на части между делами. Пусть пройдет время, и он перейдет в более высокий ранг.
— Что ты предлагаешь?
— Назначьте вместо Доки такого же старика, как и я, поглощенного ритуалами и размышлениями, так храм Амона в Карнаке не будет доставлять вам никаких забот.
— Ты сам сделаешь выбор. Ты смотрел план Рамессеума?
— Моя жизнь была чередой мирных и счастливых дней, но я сожалею, что не смогу прожить достаточно долго для того, чтобы увидеть ваш Храм миллионов лет.
— Кто знает, Небу?
— Мои кости болят, Великий Царь, мое зрение слабеет, я становлюсь глухим и все больше сплю. Я чувствую, что конец приближается.