Храм
Шрифт:
Спустя четверть часа блужданий, они вышли на галерею, опоясывающую большой, как в их трапезной, зал. На стенах, в железных клетках тускло мерцали невиданные лампы, длинные и тонкие, дающие холодный белый свет.
Пол в зале оказался провален, а глубоко внизу, среди каменного лома и остатков колонн, почти засыпанный землей, сиял большой, не меньше трех метров в диаметре, диск. В оправе из потемневшего железа и толстых, словно лианы, кабелей, он походил на гигантское мерцало.
Воздух наполнился приглушенным, едва слышным гудением.
Охотники заворожено уставились на сверкающее чудо.
Свист мучился навязчивым дежавю, ему казалось, что он видел этот зал, лампы и вот этот непонятный реликт, что светился там внизу.
— Здесь нет ни одного черного мерцала, — заметил Пластун.
Свист огляделся.
Стены и потолок зала были чисты.
— Там! – крикнул Пластун, указывая куда-то вверх.
Охотник проследил, куда указывал его наставник. Но обнаружил лишь ряд темных окно под сводом потолка.
— Что там было? – Свист испуганно озирался.
Обессиливающий страх норовил усадить его на пол, вырвать оружие из дрожащих пальцев.
— Уходим. Быстро! – Пластун потянул напарника к выходу. Ноги того не слушались, он несколько раз чуть не упал.
Добравшись до коридора, ведущего в зал, где они первый раз нашли злосчастное мерцало, Пластун поднял лампу повыше, старясь подсветить путь. Тут же что-то темное ринулось обратно в глубокую тень.
По залам Запретного Дворца разнесся протяжный, утробный вой. Звук, который не раз слышали охотники сразу после заката – голос ночи.
В отличие от других звуков, этот зов разнесся по пирамиде с потрясающим проворством.
Тело вновь слушалось Свиста и он, обгоняя Пластуна, понесся по направлению к выходу. Молодой и легконогий охотник быстро оторвался от медлительного учителя, на короткий миг, оказавшись в темноте. Что-то пронеслось перед глазами. Что-то еще более темное, нежели мрак подземелья.
Обжигающая боль была последним что он запомнил.
17
Он вдохнул свежий, пахнущий чем-то терпким воздух и сладко потянулся. Сквозь веки был виден мягкий солнечный свет, заливавший все вокруг. Ему было хорошо и уютно.
Тянущая боль в плече тут же выдернула его из блаженной дремы.
Свист сел на кровати, огляделся, инстинктивно прикрывая левой рукой раненое место. Он находился в комнате Звездочета, в которой обычно принимали больных или раненых – тут он бывал не раз. За распахнутыми окнами стояло погожее утро, куда-то на запад уходили тяжелые тучи, оставив по себе прохладу ночного ливня.
Поодаль, в своей постели, залихватски храпела Гроза. Рядом с кроватью в плетеном кресле, уронив усатую голову на грудь, мирно спал Орех.
Свист успел умилиться трогательной заботе о нем старшего товарища, и даже проникнуться искренней благодарностью, но потом подумал, что старый лис, всего на всего, хотел первым выудить из Свиста все, что можно. Видать, рассказ Пластуна не сильно его устроил.
В том, что узкоглазый наставник жив, Свист не сомневался – иначе каким образом он бы оказался в лекарской палате, живым и почти невредимым.
Кстати, о повреждениях.
Свист осмотрел перевязанное плечо. Следов крови не было видно, рука двигалась нормально, пускай и ощутимо побаливала. Значит, кости целы.
Свист чувствовал острую необходимость посетить уборную. Он спустил волосатые ноги с кровати, пытаясь нашарить босыми ступнями хоть какую-нибудь обувь.
— Проснулся, — прошептали над ухом.
Свист даже подскочил от неожиданности.
— Орех, разрази тебя гром, я чуть было не напрудил в штаны. Которых, кстати, на мне нет, — раздраженно зашипел Свист, косясь на ворочающуюся во сне Грозу.
Вопреки ожиданиям, вечно угрюмый и серьезный Орех расплылся в довольной ухмылке.
— Идем, помогу тебе до горшка добраться, — он подставил плечо. Как оказалось – вовремя – Свист покачнулся, едва не упав.
Они вышли в коридор, задернув за собой полог.
— Сколько я так пролежал? – спросил Свист.
— Почти две недели. Пластун притащил тебя еле живого – Гроза говорит, тебе чудом удалось выкарабкаться, — сказал и почему-то отвел глаза.
Свист неопределенно пожал плечами. Он, конечно, чувствовал некоторую слабость, но признаков смертельного недомогания, едва его не убившего, никак обнаружить не мог.
Он попытался вспомнить, что случилось в Запретном Дворце. Но в памяти всплывали только лишенные эмоций картинки – так он мог вспоминать пустой сон, не имеющий к реальной жизни никакого отношения. Словно события, произошедшие в подвалах заброшенной пирамиды, приключились не с ним самим, а с кем-то другим, после рассказавшим Свисту занятную историю о своих приключениях.
Оправивши естественные нужны, Свист зачерпнул ледяной воды из большой железной бадьи. Водоносы вставали еще до рассвета, наполняя водой три умывальни на разных уровнях Дома. В этой даже было зеркало, висящее на стене и надколотое с одного края. Помнится, когда охотник первый раз увидел себя в отражении, он не мог поверить, что это он сам смотрит на себя с той стороны. Так и сейчас, из зеркальной глубины глядел постаревший лет на пять мужчина с осунувшимся лицом, бледной кожей и запавшими глазами.
После утреннего туалета Свист обратился к Ореху, ожидавшего его за порогом умывальни:
— Помоги мне перебраться к себе.
— Не вопрос, только сначала покажись Грозе, иначе, сам понимаешь, она мне все усы повыдергивает.
Свист покосился на товарища, бережно поддерживающего его. Даже в шутку Орех никогда не признавался, что кого-то боится, уж тем более крикливую и взбалмошную женщину. Гроза, как только увидала стоящего на ногах Свиста, окружила того паутиной навязчивой заботы и громких стенаний о безразличном отношении к своему здоровью. Свист стерпел.